Мы остановились у вековой сосны, помолчали.

Краст усмехнулся и протянул руку.

— Позволишь к тебе прикоснуться, лирин?

— Ты стал спрашивать разрешения, мой риар?

Он качнул головой, бледные губы тронула улыбка.

— Я нарушил все законы фьордов, моя прекрасная нареченная. Теперь я должен тебе множество даров.

— Мне ничего не надо, — торопливо выдохнула я. — Только…

— Только?

— Только… не погибни завтра, — сердито закончила я, и Краст рассмеялся. Морщинки собрались в уголках его глаз, и я вспыхнула.

— Не надейся. Я слишком многого еще не пробовал, лирин. — Он осторожно сжал мои ладони, поднес к губам, согревая. — Я еще ничего не пробовал. Не пробовал жизни с девой, от которой не могу оторваться. От которой схожу с ума с первой минуты, как увидел. Не пробовал гулять с ней на закатах, не спать до рассветов, кормить сладкой малиной, когда она созреет. Не пробовал купаться в Оке Гор и целовать свою бледную морь в теплой воде. А потом лежать на траве и смотреть в небо. Я пока не пробовал жить счастливым, лирин. Поэтому не бойся. Я вернусь.

Он вздохнул и отпустил мои руки. И сразу стало холодно.

— Иди в дом, лирин. Не мерзни. Мне нужно подготовиться.

Ильх шагнул в сторону скал.

— Краст? — Он обернулся. — Я тоже… еще ничего не пробовала!

Ильх улыбнулся и кивнул. Понял.

Ночь прошла беспокойно. Ирна на кровати вздыхала и жаловалась на неудобства. Солвейг на нее зашипела и вышла, хлопнув дверью, не выдержала. Ветер задувал все сильнее, выл так, что, казалось, снесет наше убежище! Кайлу ильхи прогнали, решив, что замерзнет, и воинственная переселенка дулась в углу.

Мне не спалось. Все думала, вспоминала. О том, что было, о том, что так и не сказала. Хотя чего уж теперь… главное — пережить завтрашний день. Что бы ни задумал Краст, я нутром чуяла — это будет нечто страшное. И смертельно опасное. Ильх сказал, что Дьярвеншилу нужна демонстрация силы и он ее покажет. Но как?

Забылась тяжелым сном уже ближе к рассвету. И проснулась, стоило Солвейг войти в дом.

— Он ушел, — прошептала шагун. — Вставай, лирин.

Ирна и Кайла тоже поднялись, первая — бодро, вторая по обыкновению с жалобами и ворчанием.

Мы нацепили снегоступы из ветвей, говорить не хотелось. Ильхи уже ждали возле скал, бледные и встревоженные.

— Краст велел ждать на утесе, — буркнул Рэм. — И если у него не выйдет…

А-тэм осекся, но я и так поняла. Если у Краста не получится задуманное, Рэм уведет нас от Дьярвеншила.

— Постарайтесь не шуметь.

Конечно, это относилось ко мне и Ирне. Остальные двигались так, что даже снег не скрипел. От беспокойства у меня тряслись руки, приходилось сжимать ладони в кулаки. Утро только-только окрасило мир розовым цветом, снег слабо мерцал в лучах восходящего солнца. Под елями и скальными наростами еще темнела чернильная тень, кое-где виднелись кусты ярко-синих ягод.

Тихое, красивое, мирное утро. Даже йотунов нет.

И это было последнее, что я подумала за мгновение до того, как мы угодили в ловушку.

Ровный снежный наст под Рэмом мелко дрогнул и обвалился, увлекая ильха за собой. Следом покатились и другие мужчины. Ирна закричала, кидаясь в сторону, Торкел толкнул Кайлу, и та кубарем отлетела к корням раскидистой сосны. Снег сползал в образовавшуюся воронку, таща за собой и людей. Удержаться на ледяном краю было почти невозможно.

Вскрикнув, я повалилась на бок, завертелась ужом, пытаясь отползти от провала. Снегоступы, раньше помогающие, теперь стали крюками, цепляющимися за снег и не дающими двигаться. Кое-как изогнувшись, дернула веревку, удерживающую сплетенные кругляши на ногах, сбросила… И поползла по-пластунски к деревьям, надеясь уцепиться за ствол и избежать падения в расширяющуюся снежную пропасть.

За спиной ревело и гудело, а потом зарычало так, что я вжалась в сугроб. Ухватилась наконец за дерево, вцепилась, обдирая пальцы о кору. Повернула голову.

Скала за воронкой обуглилась от огня, а свет солнца закрыла огромная тень. Дракон… черный дракон! На миг сердце екнуло, понадеявшись на чудо. Но, увы, это был не Краст.

Этого зверя я еще не видела. Огромный, кажется, больше уже знакомого мне хёгга. Голову этого дракона венчали не шипы, а две пары рогов — угрожающе направленные вперед. Длинный хвост оканчивался костяным наростом-набалдашником, удар которого легко снес дерево.

Хальдор.

Где-то в стороне взвизгнула Ирна, закричала Кайла…

Дракон дернул головой, на миг змеиные глаза с вертикальным зрачком закрылись пленкой. Из крупных ноздрей повалил пар, приоткрылась пасть со смертоносными клыками…

Над воронкой-ловушкой взвился буран, и тут же на краю показался снежный хёгг. Рэм вцепился когтями в край, осмотрелся. Расправил крылья и зарычал, поднимаясь в воздух. Хальдор плюнул пламенем, и я покатилась в сторону, потому что ближайшая сосенка вспыхнула факелом. Снег вскипел от хёггова огня, мигом превратившись в вязкую кашу.

Я куда-то ползла, пытаясь спрятаться, потому что вокруг творилось что-то страшное. Бились огромные крылья, рычание двух монстров оглушало, хвосты разбивали в каменную крошку скальные наросты, а мы, люди, казались лишь мелкими букашками, которых драконы раздавят и не заметят!

Забившись в узкую щель горы, я осторожно выглянула наружу. Рэм мелькнул в небе серебристой искрой, а потом свалился на Хальдора сверху, припечатывая к земле. Но черный хёгг извернулся и погрузил клыки в основание крыла снежного. Скалы вздрогнули от звериного рева. Чудовища терзали друг друга, и, как я ни шептала молитвы перворожденным, становилось очевидно, что побеждал Хальдор. Его зверь был крупнее и тяжелее, изящный серебристый дракон Рэма вился льдистым вихрем, но с его крыльев уже брызгала кровь, заливая вздыбленный снег.

И когда черный хищник прижал шею снежного к земле и щелкнул зубами, намереваясь перегрызть Рэму горло, я закричала.

Но меня даже не услышали, все перекрыл голос Солвейг:

— Не смей!

Хальдор нервно дернул крыльями, мотнул башкой. Змеиные глаза нашли одинокую тонкую фигурку в шкуре. И тут же рядом с шагун вспыхнули голубые искры йотунов. Два силуэта драконов — черный и льдисто-серый — затуманились, расплескались. И вот уже на земле лежит Рэм — раненый, тяжело дышащий, а над ним — яростно рычащий мужчина, который когда-то показался мне безумно красивым.

Впрочем, таким он был и сейчас. Но вызывал лишь ненависть и отвращение.

— Думаешь, я не могу убить его человеческими руками, Солвейг? — рявкнул Хальдор. — Голубые огни не помогут.

И крикнул куда-то в сторону:

— Свяжите их! Не дергайтесь, иначе я перережу Рэму горло!