Изменилось течение ветра, он обрёл плоть и эмоции, накинувшиеся на Олу, отчего тот прислонил руки к глазам, втирая в зрачки радужный песок. Существо поморщилось, мотая головой и звучно чихая. А потом поднялось, приглашая Ника в очередную грёзу.

— Мне нельзя слишком долго быть в пустыни небытия. Она способна стереть личность, доведя дело до конца. Так мы потеряли Карру.

Грёза вновь обернулась беседкой над облаками за минуты до конца света.

— Здесь нас не услышат, — глаза вечного на секунду окрасились белым, будто он подмигнул, а затем существо растянуло тонкие губы в улыбке, показывая беззубый рот. — Увы, у нас нет времени на долгие беседы, так что перехожу к делу. Я отдам тебе Селесту, если ты уничтожишь сделку с ше́лки. Дай моим детям свободу.

— Хорошо, — скрепя сердце согласился Ник.

— Учти, если не выполнишь уговор, — я заберу её назад, — предупредил Ола. — А теперь к самому важному. У меня есть опасения, что отец собирается бросить нас, забрав только тебя. Новое начало взамен разочарованию прошлых поступков. Когда-то давно мы расстроили Ктуула и он не забыл нанесённых обид, — Ола щёлкнул челюстью и показавшийся из-под туники хвост злобно ударил по столику, отчего подпрыгнула посуда. — Поэтому я хочу внести немного хаоса в его безупречный план. Подогреть твоё недоверие к нему. Ты знал, что я по его указке внушил Верховной дочери донести до Селесты определённые идеи, чтобы в нужный момент найти в ней брешь и сделать ше́лки? Неправда ли интрига вышла любопытной?

— Что? — вот и всё, что смог вымолвить Никлос.

Он знал, что Ктуул давно влиял на его жизнь, но, чтобы спланировать такое… это было выше его понимания. Будто игральное поле перевернулось, обретая объёмность и новые виды фигур, которых он прежде не видывал.

— Только не смей бросаться упрёками или кидаться в драку — ты упустил момент в тот день, когда не отдал его океану. Окажись Ктуул сразу в клетке — ничего бы этого не случилось. Но ты именно такой, какой ему нужен. Так что не кори себя за неопытность, — дружелюбно заметил Ола. Земля под ними задрожала, и беседка качнулась. — Второй момент: когда вернёшься, он обязательно спросит про твои грёзы. Он не может их увидеть, но ему необходимо знать, что он в них был. Придумай что-нибудь убедительное и преуменьши значение своей возлюбленной. Он не должен догадаться, насколько сильно ты в неё влюблён.

— Ты так уверен в своих словах? — усмехнулся Ник, соглашаясь с доводами Олы.

Хоть ему и не нравилось происходящее, он не был бы королём, если бы его не обучали плетению интриг. Это иной уровень сложности. Однако он верил, что сумеет распутать закрученный узел. Однако Ник не знал, захочет ли. Ведь Ола был прав — при всём сотворённом, Ктуул крепко засел у него в груди, наполняя голову опасными мечтами, в которых не было Селесты. А был только вечный.

— Ну, это ты сам решишь, — улыбкой показывая чёрный рот, ответил Ола.

Мир вокруг взрывался проснувшимися вулканами, покрывая слоем пепла, а они смеялись, как старые знакомые, разделившие одну шутку на двоих.

Все

Ктуул чувствовал особенность этого места. В его энергетике скрывалось нечто первозданное, но созданное руками его любимцев. Он считал Нимфеум порождением скрытых желаний, идеальным воплощением тёмных фантазий.

Вечный не отрицал свою природу, наоборот приветствовал порывы первобытных инстинктов, поощряя в себе любовь к театральности, как воспоминание о собственном восхождении. Рисуя картинку грядущего, он мог выбрать любое место, но предпочёл разрушенный дворец, созданный руками его врагов.

Ненависть к русалкам горячила кровь и делала его фантазии живее и плотнее, поэтому, используя подданных Никлоса, в кратчайшие сроки он занялся восстановлением этого места после того, как его окончательно разрушила Селеста. Повезло то, что мощные сваи, находящийся под водой, совсем не пострадали, и удалось быстро восстановить фундамент.

Ктуул точно знал, чего хочет, превращая это место в подобие тюрьмы. В конце концов, он понимал, насколько непредсказуемыми могут быть люди, а Нимфеум идеально подходил под непреступную крепость. Главное правильно всё спланировать. А уж в планировании он был силён.

У вечного было столько планов на одну особенную личность…

* * *

Когда его бросили в это место, он не сразу понял, куда попал. Мужчине казалось, что его убьют в тот же миг, как он ступит на землю Каргатов. Он рассчитывал, что король не станет устраивать представление из его смерти, однако ошибся. Во всём.

Путешествие, затянувшееся из-за повреждений корабля и поисков Анки, закончилось у берегов Каргатского королевства, когда на них напали люди короля под предводительством Томара Бай. Вернее существа, вселившегося в тело колдуна. Ничто не могло сравниться с этой мощью. Чудо, что им удалось разделиться и вечному достался только Артан и несколько моряков, а Се́дов и Деян сбежали прямо из-под носа старого бога.

Теперь он лежал связанный особыми кандалами в обновлённом Нимфеуме в ожидании своей участи. И мог лишь надеяться в последний раз увидеть Селесту, также не желая, чтобы она видела его таким. Эти противоречивые мысли мучили дракона, как и неизвестность. От Клычка давно не было вестей, а раз Ктуул обрёл свободу, готовиться нужно к худшему.

Прошло несколько дней с пленения, когда его перенесли на овеваемую порывистыми ветрами крышу и приковали к решётке. Следом бессловесные слуги вечного втащили наверх упирающуюся Амалию, а затем избитого до синевы Клычка и сильно постаревшего Кукулейко. Ктуул велел морвиусам покинуть Нимфеум и запретил кому бы то ни было приближаться к водному дворцу.

Сейчас это бессмертное существо с ледяным глазами обедал за накрытым на троих столом красным мясом и капли кровь застыли на его губах. Он игнорировал вопросы Артана, смеялся над гневными криками Амалии и неотрывно смотрел на Кукулейко, будто решая в голове какую-то задачку. Закончив трапезу бокалом терпкого вина, он обтёр лицо, влажное из-за мелкого дождя, салфеткой и поднялся, направляясь к шаману. По пути вечный пнул Арта, вызывав в мужчине болезненный стон и опустился на колени перед стариком.

— Загадочный шаман, наконец-то мы встретились, — с излишней патетичностью воскликнул Ктуул, бесцеремонно водя указательным пальцем по морщинам Кукулейко, отчего тот едва слышно сипел, будто прикосновения причиняли ему боль. — Я так давно хотел познакомиться с ведающим человеком. Твои познания непозволительно и почти оскорбительно обширны. О прошлом богов, о силе, об ариусе и нориусе, о сделках и многих иных вещах. Кто тебя просветил? Назови свои источники!

Когда Кукулейко не ответил, Ктуул фыркнул, а затем ударил его по рёбрам и старик негромко взвизгнул, заходясь приступом кашля, от которого его губы окрасились в чёрный цвет.

— Шаманизм даёт много, но забирает куда как больше. Стоило это учитывать, когда начал пожирать самого себя, — усмехнулся старый бог, оборачиваясь на остальных.