Помпеянцы обратились за помощью и к внешним силам, включая противников Рима: Египту, понтийскому царю Фарнаку и даже — к парфянам. Правившие совместно дети Птолемея XII Аулета, Птолемей XIII Дионис и Клеопатра, послали 60 кораблей (Арр. В. С, II, 71) и 500 всадников из армии Габиния. Помпея поддержали оба правителя: в 49 г. в Александрию был послан сын Помпея Гней, который и возглавил эскадру, а Плутарх сообщает о романе Клеопатры с Помпеем- младшим (Plut. Ant., 25). Напротив, Фарнак отказал, что позже ставил себе в заслугу (В. Alex., 29). Впрочем, после поражения Помпея, понтийский царь начал самостоятельные действия против Цезаря. С парфянами Помпей вел переговоры через Луцилия Гирра (Caes. В. С, III, 82). Парфянских войск в армии Помпея не было (по Аппиану были только армяне), но примечательно, что Сципион смог вывести войска из Сирии, не опасаясь за восточную границу, а на последнем этапе гражданской войны Парфия все же вмешалась в конфликт.

Африка. Третий фронт помпеянцы создавали на юге в снабжающих Рим Африке и Сицилии. Наместником Сицилии стал Катон, развернувший активную подготовку к войне, собирая флот, производя набор в Лукании и Бруттии и требуя контингентов с общин Сицилии (Caes. В. С, I, 35; Арр. В. С, II, 40; Plut. Cato, 53). Еще более опасным было положение в Африке, где находились 2 или 3 легиона. Официальный наместник, Кв. Элий Туберон, умеренный сторонник Помпея из окружения Цицерона, так и не смог приступить к своим обязанностям. После неудачи под Ауксимом в провинцию прибыл П. Аттий Вар, ранее управлявший Африкой в качестве пропретора. Пропретор 49 г. Г. Консидий Лонг передал провинцию Кв. Лигарию, который подчинился Вару. Вар и Лигарий не пустили в Африку Туберона (Cic. pro Lig., 3, 5; Caes. В. С, I, 34). Энергичный Вар начал активно организовывать оборону, укрепил основные городские центры, Утику, Гадрумет, Клупею и др. и собрал 22 корабля (Caes. В. С, II, 24).

В Африке помпеянцы обрели могущественного союзника в лице нумидийского царя Юбы I (50–46 гг.), сумевшего во многом возродить мощь Нумидийского царства времен Югурты. Согласно автору «Африканской войны», Юба имел 3 легиона, организованные им по подобию римских, и 30 слонов (В. Afr., 48), причем, это были не все силы нумидийцев. Аппиан оценивает его силы в 30 000 пехоты, 20 000 конницы, множество легковооруженных и 60 слонов (Арр. В. С, II, 96). Хотя, это и преувеличение, силы царя были внушительны, и их мощь испытали на себе Курион 49 г. (и сам Цезарь (47–46 гг.), причем, особую угрозу представляла легкая конница нумидийцев. Юба был старым врагом Цезаря, конфликт между ними произошел еще до воцарения правителя (Suet. Iul., 71). Во время помпеянского переворота Юбу объявили другом римского народа (Caes. В. С, I, 6).

Стратегия Помпея показывает очень высокий уровень военного планирования. Этот план во многом сходен с планом Ганнибала, также планировавшего объединение всего средиземноморского мира против Рима и ударов из Испании, Африки и Греции. Тогда это стоило римлянам огромных потерь и многих лет войны. План мог нейтрализовать первоначальный успех Цезаря, а морская и сухопутная блокада должны были рано или поздно вызвать кризис в Италии. Как и во время Ганнибаловой войны, Рим мог оказаться перед лицом катастрофы, способной привести к всеобщему опустошению и коллапсу экономики. План Помпея, основанный на опыте всех его многочисленных предыдущих кампаний, был почти безупречен с военной точки зрения. В отличие от плана Ганнибала, это был план войны с собственной страной и собственным народом, а потому вызывал ужас даже у его сторонников.

«И тот и другой ищут господства», — пишет Цицерон, — «и не делается ничего для того, чтобы государство жило достойно и счастливо. И тот оставил город не потому, что не мог его удержать, а также — Италию, но, прежде всего, думал о том, чтобы подвигнуть все земли, все моря, возбудить варварских царей, привести в Италию вооруженные дикие народы, приобрести величайшие войска. Это есть некий род сулланского царства, которого многие домогались уже ранее и которого желают некоторые из тех, кто с ним» (Cic. Att, VIII, 11, 2). Эту мысль Цицерон повторяет неоднократно (Ibid., IX, 7; 4, 9), иногда переходя и на более жесткий тон: «Первое решение — душить город и Италию голодом, затем опустошать поля, жечь, не удерживаясь даже от денег богатых» (Ibid., IX, 7, 4). В этих условиях Цезарь должен был действовать быстро и решительно. Он противопоставил плану Помпея не только эффективные, подчас, нестандартные военные решения, но и новую глобальную политику.

Главный удар Цезарь решил нанести по Испании. Для этой цели он сосредоточил всю свою галльскую армию, три легиона, участвовавшие в кампании в Италии (13, 12 и 8), оставшиеся 2 легиона Г. Фабия, стоявшие на юге Галлии, и 4 легиона Требония, находившиеся в Бельгии. Одновременно сильная группировка из новых, перешедших на сторону Цезаря войск должна была нанести сильный удар по Сицилии, Сардинии и Африке. Действия должны были быть быстрыми и решительными.

Перед тем, как начать операции, Цезарь появился в Риме. 1 апреля 49 г. он впервые прибыл в столицу в качестве победителя. Сенат был созван за границей померия (Цезарь оставался проконсулом), после чего Цезарь сделал ряд программных заявлений. Победитель сказал, что всегда действовал исключительно в рамках закона и был готов идти на мирные переговоры. Эту готовность он проявляет и сейчас. Центральным пунктом его речи стало заявление взять на себя заботу о государстве, и просьба к сенату «управлять вместе с ним», если же сенат будет уклоняться, то он готов править сам (per se rem publicam administrare) (Caes. В. С, I, 32). После этого, Цезарь предложил сенаторам послать послов к Помпею по вопросу о соглашении (Ibid.). Эта речь, в которой, несмотря на ощущение победы, прозвучали горечь и тревога, иногда считается показателем оппозиционности сената и декларацией Цезаря о готовности взять власть. Чтобы ответить на этот вопрос, рассмотрим, к кому обращался Цезарь, и что он хотел сказать.

По всей вероятности, победитель обращался примерно к половине сената. Вторая половина бежала к Помпею, большинство — сразу, а некоторые, чуть позже. Цицерон после колебаний сделал это в июне 49 года (Cic, Fam., XIV, 7). В 48 г. в Фессалонике было около 200 сенаторов, в Риме оставалось примерно столько же. Возникала ситуация «двух сенатов», каждый из которых считал себя законным. Имеются и некоторые конкретные указания. Из 35 консуляров 49 г. 18 были у Помпея, девятнадцатый, Цицерон, присоединился к нему позже. Остальные 13 (кроме возвращенных позже из изгнания Г. Антония Гибриды (63 г.) и Авла Габиния (58 г.)) сочувствовали Цезарю (обычно — достаточно умеренно) или заняли нейтральную позицию. К сочувствующим принадлежали старые союзники, Л. Аврелий Котта (65 г.) и Л. Юлий Цезарь (64 г.), первый из которых пытался защищать Цезаря в январе 49 г. (D. С, I, 6), а второй был его легатом (I, 9), и будущие легаты Цезаря, консулы 53 г. М. Валерий Мессала и Гн. Домиций Кальвин. В Риме оставался старейший сенатор и бывший командир Цезаря 79 г. П. Сервилий Ватия Исаврийский, как и всегда оказавший ему бесценную моральную поддержку. Явный нейтралитет сохраняли М. Валерий Мессала Нигер (61 г.), Л. Волькаций Тулл (66 г.), Сер. Сульпиций Руф (51 г.) и Л. Эмилий Павел (50 г.). Примечательно, что о нейтралитете заявили даже родственники Цезаря, муж Атии Л. Марций Филипп (56 г.) и тесть самого Цезаря, отец Кальпурнии, Г. Кальпурний Пизон (58 г.). Так или иначе, Цезарь обращался не к враждебному сенату или «сенатскому болоту», но к своим сторонникам. Горечь за их пассивную позицию в январе 49 г., конечно, прозвучала, но Цезарь едва ли собирался их в чем-либо обвинять. Вместе с тем, речь была обращена и к слабому сенату и именно в этом контексте следует понимать его заявление о готовности взять на себя управление, т.е., прежде всего, ответственность (administrare rem publicam). Собственно, иного выхода и не было, и обе стороны это прекрасно осознавали. Сенат еще раз продемонстрировал свое бессилие: после трехдневных дебатов, никто не решился взять на себя роль посредника, опасаясь расправы, которой ранее угрожал Помпей (Caes. В. С, I, 33; Suet, Iul., 34, 1; Dio, 41, 15–16; Plut Caes., 35). Становилось ясно, что тот сенат 50–60-х гг., который оказывал Цезарю поддержку в период мирных реформ, оказался неэффективен в условиях гражданской войны.