— Может, вам стоит начать подкоп под стену? — сухо предложил Колин.

— Уже пробовали, но не смогли сдвинуть ни одного камня. Хороший способ убить время.

— Вы уже давно подслушиваете?

— Да все утро, — нисколько не смущаясь, ответил Голубой Глаз. — Слышал почти все, что говорила леди адвокату. Выглядит не очень убедительно, если вас интересует мое мнение на этот счет.

— Не интересует.

— И все же лучше вам ее отсюда убрать. Как я понял, вы капитан клипера. Мне сдается, вы вполне успеете выкрасть ее до суда. И увезти куда-нибудь в кругосветное путешествие.

— Я об этом подумаю, — сказал Колин, не признаваясь, что уже успел подумать.

— На вашем месте я так бы и сделал. — Голубой Глаз крепче прижался лицом к дыре. — Будьте так добры, отодвиньтесь немного в сторону, — попросил он. — Я хотел бы взглянуть на леди.

— А тебе не кажется…

— Неужели она такая же красивая, как и ее голос?

В этом безымянном голосе Колину вдруг почувствовалась такая молодость и такая тоска! Он оглянулся на Мерседес. На ее губах играла мягкая, немного смущенная улыбка.

— Еще лучше, — оказал Колин.

С той стороны стены послышался прочувственный вздох.

— Я так и думал, — сказал Голубой Глаз.

Колин сделал шаг в сторону. Мерседес нерешительно улыбнулась, глядя в сторону отверстия, и слегка помахала рукой. Колин досчитал до трех и снова загородил ее.

— Вот это да! — только и мог вымолвить Голубой Глаз.

— Это уж точно!

— На вашем месте я бы тоже ее никому не показывал. Колин не стал отвечать на это.

— Что тебе слышно, когда дыра закрыта?

— Кое-что. Вообще-то почти все. Но отдельные места неразборчиво.

— А когда открыто?

— — Будто я стою рядом с вами.

— Интересно.

— И даже может оказаться полезным, — предположил Голубой Глаз.

Колин вынул из кармана носовой платок.

— Буду иметь это в виду. — И начал затыкать платком отверстие. Но остановился, услышав, как Голубой Глаз прочищает глотку.

— И еще скажу кое-что, — пообещал вор.

— Что же это?

— Леди любит вас.

— Она говорила вам?

— Ну, как сказать, — ответил Голубой Глаз и захихикал. — Она повторяет это все время, с тех пор как появилась здесь. И почти всегда громко.

Колин снова оглянулся через плечо. На этот раз Мерседес нарочно отвела глаза.

— Разговаривает сама с собой?

Голубой Глаз просто отплясывал на месте.

— Совершенно точно!

— Спасибо.

Колин заткнул пробоину платком, пресекая последние слова карманника.

— Рад, что смог быть полезным.

Колин оперся о стену плечом и устремил на Мерседес темные пронизывающие глаза.

— Оч-чень интересно!

— Кажется, ты уже это говорил.

— Я говорил это воришке. А теперь говорю тебе. — Он дерзко и несколько самодовольно улыбнулся. — Ты разговариваешь сама с собой? Вот уж не знал.

— Я тоже так считаю. Ты меня совсем не знаешь.

Он выпрямился. Голос его зазвучал грустно, и глаза потухли.

— Я знаю только одно: что ты такая же непредсказуемая, как погода, и такая же сильная и постоянная, как море. Ты держишь свою семью в руках так же крепко, как паруса удерживают ветер, и точно идешь заданным курсом. А когда я держу тебя в своих объятиях, ты качаешь меня, как зыбкая океанская волна качает мой клипер. Мне кажется, что я знаю тебя всю жизнь.

Она стояла, не двигаясь и не говоря ни слова, тронутая его взглядом и его сравнениями со всем, что было ему знакомо и любимо.

— Я люблю тебя — ты же знаешь, — тихо сказала она.

Он подошел к ней, прижал к себе ее голову и прильнул щекой к пышной короне ее волос.

— Но как приятно услышать подтверждение!

Он долго держал ее, не выпуская из рук. Почувствовав, что она уже успокоилась, он оторвался от ее волос и, взяв за подбородок, приблизил к себе ее лицо.

— Мой поверенный достал специальное разрешение, а мистер Фредрик согласился совершить обряд. Мы сможем пожениться через три дня. Мистер Паттсрсон не возражает, а твои сестры и братья полностью одобряют эту идею.

— Ты все рассчитал.

— Нет. Я не ожидал, что ты можешь сказать «нет».

— Но теперь я говорю «да».

Колин почувствовал, как забилось его сердце, но он не упустил случая насладиться своей победой. И немедленно перешел к своему главному успеху.

— — Вчера у меня было еще несколько дел в Лондоне, кроме оформления разрешения и встречи с твоим адвокатом.

— О-о?

Его тон как бы предупреждал, что сейчас будет сказано нечто не очень для нее приятное. Мерседес шевельнулась в его объятиях, и он выпустил ее.

— Продолжай же, — сказала она.

— Я обедал в гостинице мистера Эшбрука. Он работает как проклятый и крепко держит вожжи в руках. Я сразу понял, что человек графа не лишен определенных человеческих слабостей. Гораздо меньше было заметно, как мистер Эшбрук разбавляет напитки и обсчитывает своих посетителей. И что удивительно, у него это выходит воистину виртуозно. Я думаю, что твой дядя вполне мог иметь с ним дела, и уж совсем нетрудно представить себе, что Северн мог его подкупить.

— А мистер Дикинз? Я думаю, ты виделся и с ним?

— Да. Я купил у него два билета в Бостон.

Удивление, непонимание, возражение — целая буря эмоций мгновенно отразилась в широко раскрытых глазах Мерседес.

— Молчи, Мерседес Они могут нам понадобиться. Надеюсь, что это так и будет.

— Наверное, мне предстоит научиться доверять не только самой себе, — сказала она наконец.

— Это будет хорошее начало.

— Расскажи мне о мистере Дикинзе.

— Он очень разговорчив. Его заинтересовало, что я хочу купить билеты в Бостон. Линия Гарнета основана тоже там, как и Ремингтона. Он вспомнил, что продал туда билет одному человеку неделю назад. Это очень необычно, как он заметил. Большинство лондонцев направляются в Ныо-Иорк — сказал он мне. Особенно богатые джентльмены.

— Ты думаешь, он говорил о моем дяде?

— Вполне может быть. — Он пожал плечами. — Но конечно, это мог быть и любой другой.

— Но ты так не думаешь. Колин покачал головой:

— Нет, я так не думаю. Мы все знаем, что Уэйборн собирался покинуть страну. Но почему он выбрал именно Бостон? Что его могло там привлечь?