думал о тебе с тех пор, как покинул острова, снова и снова задавался вопросом, что она с тобой сделала, молился, чтобы ты сумел вырваться на свободу. А ты даже сейчас не можешь проснуться…

— Да проснулся я, проснулся, — сварливо ответил Медро. — И что? Она мертва. Мало ли, что я любил когда-то? Вот тебя любил, например, а теперь ненавижу. — Губы Медро скривились в язвительной усмешке, а глаза заблестели. Свет красиво падал на его волосы. Лорд Гавейн выглядел перед ним бледной тенью. — Но я подумал, что, наверное, стоит посмотреть поближе на твой сладкий сон о свете, брат. Пожалуй, я приму предложение Руауна. Поеду в Камланн, отца навещу.

Лорд Гавейн едва заметно дрогнул, но драгоценный камень в его воротнике уловил это движение и вспыхнул в свете очага. Медро это заметил и рассмеялся.

— Ну да, твой Артур — мой отец. Мать мне сказала. Уже после того, как придурок Агравейн проткнул ее. — Медро сильно ударил ладонью по рукояти своего меча. Наверное, это было больно, но он даже не поморщился. — Агравейн ничего не соображал. Удар у него толком не получился. А потом он и вовсе испугался и убежал. А я только что пришел в себя после твоего проклятого колдовства. Я подошел к ней. Она была еще жива. И она говорила со мной. Она сказала, что всегда любила меня, только меня и больше никого — она сама это сказала, слышишь? — Лорд Гавейн печально покачал головой, словно сомневаясь в словах брата. — Да, да, сама сказала! — выкрикнул Медро. — Но потом она еще сказала: «Если ты любишь меня, исполни наш план. Иди к своему отцу». Я удивился, ведь отец умер! Тут она засмеялась. Ей было очень больно, но она смеялась! — Взгляд Медро впервые оторвался от лица брата и вперился в ночь за окном. — Да, да, она улыбалась той самой улыбкой, которую мы с тобой оба так любили! И которую теперь никто никогда больше не увидит. И она сказала: «Ты зачат в Британии, когда Пендрагоном был Утер. Ступай к моему брату Артуру в Камланн. Ступай к своему отцу». Сначала я не понял, а потом догадался. Прозрел! А потом она умерла. Так и умерла с улыбкой. Потом... потом я обкладывал хижину дровами и поджигал ее, и смотрел, как она горит, пока не сгорела вся. Мама мертва. Ладно. Пойду к отцу. — Он попытался улыбнуться, но получилась только гримаса боли. Плечи содрогались, руки дрожали, но холодный непреклонный взгляд по-прежнему был устремлен на брата.

От всех этих новостей голова у меня шла кругом. По-моему, я заболевал.

— Медро! — Лорд Гавейн поднял руку в жесте беспомощного сострадания.

— Смерть! Смерть вам всем! — неожиданно выкрикнул Медро. Теперь в его голосе остались только ярость и ненависть. — Смерть и разорение на всех вас! Предатели! Вы убиваете, грабите, вы, вы… — он больше не мог говорить и выскочил за дверь, в ночь. Лорд Гавейн так и стоял с поднятой рукой.

— Медро, — прошептал он с болью. Опустил руку, посмотрел на нее и стал сгибать и разгибать пальцы, словно их сводила судорога. — Медро…

Я не шевелился. Шипели дрова в очаге, посвистывал огонь. Вокруг нас метались тени.

Спустя минуту лорд Гавейн бессильно опустился на постель. По-моему, он только что вспомнил обо мне. Посмотрел в мою сторону невидящими глазами и тихо произнес: «Это правда».

— Да что правда-то? — я даже не заметил, что голос у меня дрожит. — Что король Артур — его отец?

— Да.

— Господи! Но это же кровосмешение! Грех! Артур же… он же враг ей, самый главный враг. И он — ее брат? И она с ним…

— Да. — Лорд Гавейн устало кивнул и потер рукой раненое бедро. Он смотрел в огонь. — Милорд Артур в то время не знал, что он сын Утера. Он командовал отрядом короля. И хорошо командовал. Утер его заметил. Призвал к себе. Сообщил, что милорд — его сын. А вот мать знала об этом и раньше. И соблазнила. — Он оглянулся на меня и спокойно сказал: — Ты никому об этом не скажешь. Это повредит моему господину.

— Да они и сами догадаются, если он приедет в Камланн! Он же похож на короля Артура.

— Если просто начнут догадываться, пусть. Слухи и есть слухи.

— Но зачем ему ехать в Камланн? Вы же все знаете. Вы же можете сказать королю Артуру, что он хочет уничтожить нас всех!

— Верховный Король обязан оказывать гостеприимство любому дворянину, пришедшему к нему в крепость. И конечно, он не сможет отказать в этом сыну короля Оркад. Когда я впервые приехал в Камланн, король Артур очень хотел отправить меня домой, но не мог. Медро поедет в Камланн. И он найдет там много друзей, хотя сам он никому не друг. — Лорд Гавейн оперся локтями о колени, потер рукой лоб. — Мэлгун нас отпустит, но от своих коварных планов не откажется. Агравейн отправится домой, в Дун Фионн. Мы договорились, что так будет лучше. Отряд, вероятно, провозгласит его королем в ближайшее время. Клан тоже примет его с радостью. Но сначала надо известить короля Артура. Агравейн должен присягнуть ему на верность. Но он умрет, Рис. То, что он сделал, его убьет. И… — Он прижал руки к глазам. Плечи господина начали подрагивать, словно внутри у него что-то сломалось. Он тихо всхлипнул.

Я так и стоял у стены и вспоминал, как говорил Эйвлин, что сможем вернуться домой к моему клану. Но как оставить его одного в такое время? Хотя ведь как-то он обходился без меня раньше? Наверное, и теперь сможет обойтись.

Эй, подожди, сказал я себе. Как это — уйти и бросить человека страдать одного? Так только трусы поступают. Уйди я сейчас, и еще неизвестно, справится ли мой хозяин с Тьмой в одиночку. Ну не могу я просто выйти и закрыть за собой дверь. Нет у меня никакого выбора, кроме того, который я уже сделал.

Я отлепился от стены, подошел и упал на колени рядом с хозяином. Взял его за руку, положил ее себе на голову.

— Мой господин!

Он поднял на меня глаза, в которых плескалось страдание.

— Милорд,