Ну, я и пошел. Шел и думал: вот как это так? Посмотрел бы я на сестру Телери подобным образом, и что? Да ничего. А Эйвлин посмотрела — и всё, убедила. Надо же: Северное море в феврале!

Лорд Гавейн, как и обещал, ждал у коновязи. Он задумчиво поглаживал Цинкаледа по шее, а конь так же задумчиво пожевывал его волосы. Увидев меня, он хлопнул коня по холке и, прихрамывая, пошел мне навстречу.

— Сейчас поедем, — сказал я. — Сестра Телери собирает Эйвлин в дорогу.

— Господи! Она же чуть не умерла! Ты думаешь, она готова ехать?

— Говорит, что поедет, даже если придется для этого лошадь украсть! Она вроде в порядке. Она же слабая была от голода и от усталости, теперь уже лучше. И вот еще, сестра Телери передала это для вас. — Я протянул пакет.

Он рассеянно посмотрел на меня и даже не сделал движения, чтобы взять сверток.

— Лучше бы вам подождать здесь хотя бы несколько дней. Я вернусь в Деганнви, а ты приедешь потом.

— В Деганнви? — Я удивленно посмотрел на него. — Вы же решили, что это опасно.

— Было бы опасно, если бы я преследовал приятелей Ронана. Никто не будет поднимать шум из-за того, что отряд потерял пару человек. Об этом не беспокойся. У Мэлгуна нет причин желать моей смерти. Агравейн успокоит воинов. А мать… думаю, ей сейчас не до того. Агравейн знает, что меня не будет несколько дней, но не успокоится, пока я не вернусь. К тому же, опасаюсь, как бы он не повздорил с Мэлгуном.

Да, звучало разумно. Действительно, в Деганнви сейчас не опасно. Теоретически…

— Хорошо, едем в Деганнви, — как можно спокойнее сказал я.

Но милорд все еще сомневался.

— Милорд, это недалеко. Эйвлин может ехать со мной. Если твоего старшего брата есть кому поддержать, там нам будет спокойнее, чем здесь. Медро знает про это место. Если он еще жив, может снова выследить нас.

— Вряд ли, — лорд Гавейн покачал головой. — Не о том ему надо думать. Видишь ли, на его глазах рухнул образ его божества. Мать ведь для него божеством была.

— Ну и хорошо. Тогда едем. Эйвлин сейчас будет готова.

Лорд Гавейн устало покачал головой, хотел еще что-то возразить, но потом махнул рукой. Мне хотелось обнять его за плечи, поговорить по душам, как со своим братом или кузеном, помочь ему в словах излить накопившуюся боль. Только не получился бы у нас разговор. Милорд в лучшем случае выслушает меня, а в худшем просто отвернется и отойдет в сторону. Так что я уложил сверток с лепешками, переданный сестрой Телери, в седельную сумку коня Ронана.

Однако сестра Телери и Эйвлин не торопились. У меня возникло ощущение, что сестра Телери собирает Эйвлин в дальнюю дорогу, а Эйвлин все это деловито упаковывает. Может, оно и к лучшему. Мы же недолго пробудем в Деганнви, а в дороге все пригодится. Наконец, они вышли. С ними и в самом деле был большой мешок. Лорд Гавейн не без труда пристроил его на спину норовистому Цинкаледу так, чтобы не мешал выхватывать дротики.

Сестра Телери понаблюдала, как милорд достает и возвращает обратно дротики, щелкнула пальцами и повернулась ко мне.

— У нас до сих пор лежит та острая палка, которую ты притащил с собой. Тебе ее отдать?

Я недоуменно посмотрел на нее.

— Ну, тот дротик, что ты дал нести Гвину?

— Ах, это! Но это же его дротик. Он просто не хотел, чтобы кто-то видел его с оружием, поэтому сказал, что просто помог мне нести. Послушай, а ты не могла бы как-нибудь незаметно вернуть ему его имущество?

Сестра Телери поджала губы, но глаза озорно блеснули, и она кивнула. Я объяснил хозяину, с удивлением слушавшему наш разговор:

— Это мы о Гвине говорим, о том парнишке, который показал мне дорогу сюда. Один из детей, которых аббатство воспитывает из человеколюбия. Его прочат в священники, и естественно, не хотят, чтобы он играл с дротиками.

Лорд Гавейн кивнул и еще раз проверил, надежно ли закреплен мешок Эйвлин. Сестра Телери бросила на меня косой взгляд, но ничего не сказала. Она-то понимала, что я делаю и почему.

Когда все пожитки оказались упакованы, милорд повернулся к сестре Телери и поклонился.

— Сестра Телери, — с некоторой долей торжественности произнес он, — мы все трое многим вам обязаны.

Она фыркнула.

— Это за что же? За то, что вы вылечили эту девицу, а я перевязала голову ее ухажеру? А что еще, по-вашему, надо делать монахине, врачующей больных? Но, сдается мне, вы не это имели в виду.

— И все же я вам очень признателен. — Милорд улыбнулся. — На вашем месте многие записали бы нас во враги. Ну как же! Я заставил переживать вашу помощницу, причинил ей боль. А вы нам помогали. Вот за это я и выражаю вам свою благодарность. Мы у вас в долгу. Отплатить мне особо нечем, но все же… — с этими словами милорд содрал золотые наручи с локтей и протянул ей. — Прошу вас, примите это в знак моей признательности за вашу неоценимую помощь. Ваше согласие будет для меня честью.

Монахиня задрала брови, покрутила головой и стала рассматривать наручи. Сразу становилось понятно, что они тяжелые и очень дорогие. Некоторое время она колебалась, а потом протянула руку и взяла одно украшение.

— Ладно. Отдам в обитель. У аббатства много проблем. А эту оставь себе. Деньги лишними не бывают, а в дороге всякое может приключиться. Идите с миром. Благослови вас Бог! И доброго пути!

Лорд Гавейн надел оставшийся наручник, снова поклонился и сел. Я поблагодарил сестру Телери и поцеловал на прощание — она очень удивилась. Я сел на коня, помог Эйвлин устроиться в седле передо мной. Сестра Телери открыла ворота, и мы покинули стены аббатства Святой Елены.

Однако еще до главной дороги нас ждало очередное прощание. Из кустов выскочил Гвин с деревянным мечом в руках и радостно заорал: «Рис! Не бойся! Я тебя спасу!»

Лорд Гавейн остановил Цинкаледа.

— Это тот самый парень, который был вашим проводником? —