— Дым-трава просто расслабляет, — вырвалось нелепое оправдание.

— Любое расслабление и спокойствие должно быть в тебе самом, ты знаешь, — беспристрастно ответил Сэур.

Внутри просыпалась тысяча голосов, которые твердили, что нельзя ломать палочку. Возникла и слепая, бурлящая ярость. Какое-то жуткое плотоядное бешенство требовало вцепиться Сэуру в глотку. Тьма. Тьма ещё была в голове.

— Ты лишь соринка, Панэх, призрачное мгновение мироздания. — Слова Са'Омэпада лились, как могучий поток воды, который выхватывал младшего омпата из трясины, где он завяз.

Взгляд вернулся к бюсту Тхаймоны. Пылинка. Всего лишь пылинка. Без желаний, без страстей. Где-то внутри детским плачем отзывалась досада. Как же мои мечты? Мои чаяния? Разве так плохо, что я хочу роскоши. Роскошь. Перед глазами появлялись мягкие перины, слуга, который подносил палочку дым-травы. Ванильный аромат удовольствия.

Пылинка. Пылинка. Свартова пылинка летала у мелового бюста. Панэх чувствовал, будто разжимает кулаки, и все мечты ускользают, как дым. Боль рвала сердце в клочья.

Он смотрел на пылинку. Смотрел и смотрел, не понимая сколько времени проходило. В какой-то момент образы и голоса стихли. В голове стало пусто. Никаких роскошных подушек. Даже страх исчез. Панэх перевёл взгляд на палочку дым-травы, потом на Сэура, снова на палочку. Взял её, без единой мысли сломал, распотрошил, сбросил на пол труху из сушёных листьев. В комнате резко запахло ванилью.

— Хорошо, — похвалил Сэур, встал со стула. — Но если я узнаю, что ты дымил на территории Риар Дайядора, или за её пределами, ты будешь из… Агха… Кхааа. — Старец вдруг закашлялся и припал к стулу.

— Всё в порядке? — растерянно спросил Панэх.

— Да, — отдышавшись, ответил Сэур. — Подавился чаем… В общем, ты меня понял? И чтобы с пылинки глаз не сводил. Мне пора.

— Стойте. А могу ли я выбрать себе учеников? — с надеждой спросил Панэх.

— Одного. Назови имя.

Актама — это имя он желал назвать больше всего. Но не мог смотреть ей в глаза, после того как чуть не убил. Он не мог стать ей омпатом. И уже попросил Парда присмотреться к Нарис.

Голоса страстей и желаний слышались в голове, они оглушительно кричали ещё одно имя: «Айя Сарэтис». Кто мог больше приблизить к аристократии, чем приёмная дочь Лоэтрака? Но Панэх перевёл взгляд на бюст Тхаймоны, пылинку, летающую вокруг него.

— Я подумаю, — ответил младший омпат.

— Айя Сарэтис ~

Осдар выиграл лишь один бой из трёх. В рукопашном бою ему удалось обманным движением вытолкнуть противника за край арены. Победителем состязания объявили Круна.

Айя посмотрела на свои руки — они дрожали. Особенно та рука, которая была перевязана. Зелёная мазь проступила сквозь повязку. Мазь, а не кровь, как это бывало обычно. Выдох, медленный выдох. Вспомнилась Хэпата, Эллор Батис. Сарэтис покинула Томаран, чтобы стать частью Риар Дайядора. Чтобы обрести дом, потому что замок Лоэтрака так и не стал им.

«Моя боль ведёт меня к тебе», — так гласила пометка Тхаймоны в книге, которую Айе дал отец. Золотистый корешок, потрёпанные страницы из толстого пергамента с многочисленными рисунками и чертежами. Обложка с обителью в горах, которая стала мечтой и утешением. Теперь Айя стояла в этой обители, проделав долгий путь, и должна была показать себя.

Сарэтис посмотрела на сияющую Актаму, уверенную в победе. В её взгляде не было даже уничижения, она глядела на Сарэтис, как на ствол сосны или на мебель. Никак. Будто не замечала. К Нарис подошла Кариона.

На её губах играла лёгкая улыбка. Она что-то сказала Актаме, отчего та задрала нос и стукнула нэвэйку кулаком по протянутому кулаку.

— Айя Сарэтис и Актама Нарис берите оружие и выходите на помост, — скомандовала омпат Нэта. — Первый поединок на тренировочных мечах.

Сарэтис взяла меч в левую руку и вступила на доски, которые ответили скрипящим стоном дерева. С довольством в глазах взошла к ней Актама.

Они стояли друг напротив друга молча и без движения.

Гонг.

Сарэтис крепче сжала рукоять меча и сделала выпад. Актама уклонилась, и контратаковала уколом в живот. Айя успела отпрыгнуть.

— Актама! — раздался голос Круна из толпы.

— Актама! — вторили ещё несколько голосов.

Нарис с азартной злостью взглянула на Сарэтис, как куница на цыплёнка. Она снова ударила, на этот раз сбоку, у Айи едва хватило сил заблокировать. Мышцы загудели от напряжения. Не зная пощады, Нарис пошла в атаку за атакой, но Айя сдерживала натиск. Изнурительные тренировки дали результат, Сарэтис не падала.

— Актама, время вышло! — радостно крикнула Кариона.

Лицо Нарис исказилось досадой.

— Сварт! — сорвалось с её губ.

Тихо-тихо. Но Айя услышала. Она не понимала, что происходит. Смотрела на вздымающуюся грудь Актамы, на её чёрную стеганку, на деревянный меч, что дрожал от напряжения.

Айя атаковала. Нарис отскочила назад, увернулась от следующего удара, заблокировала третий. И словно не решалась атаковать сама.

Сарэтис обманным движением показала удар слева, а сама рубанула справа. Актама, пропустив атаку, схватилась за бок и зарычала от боли.

Что произошло? Почему соперница перестала нападать? Впрочем, не важно. Это шанс Айи на победу. Сарэтис начала серию атак, стало проще, ведь не нужно думать о защите. Актама пропустила несколько болезненных ударов по рукам и ногам, но упрямо продолжала стоять. Последний укол пришёлся по ключице. Нарис застонала сквозь зубы, сквозь одежду проступила кровь. Айя замерла.

— Актама, тебе нужно перевязать рану, — проронила Сарэтис.

Нарис резко подняла клинок. Её взгляд не предвещал ничего хорошего. Она оглянулась на Кариону. Скривилась в гримасе отвращения и вдруг тихо хрюкнула. Посмотрела на недоумевающих зрителей. Затем стиснула зубы, будто не выпуская какие-то слова. Зажмурилась, тряхнула головой и выплюнула громкое:

— Хрю!

Сарэтис впала в ступор. Актама атаковала, удар пришёлся по руке, чуть не выбил меч.

— Хрю! — выскочило изо рта Нарис. Айя отпрыгнула от атаки. Толпа взорвалась смехом. Айя сама еле сдержалась. Что нашло на Актаму? Хаск Хэнадор поднялся со скамейки с гримасой недовольства на лице, но Пард его остановил, усадил на место.

— Хрю!

От следующей атаки Айе пришлось уходить кувырком. Внезапный толчок ногой в плечо едва не сбросил с помоста.

Люди гоготали и кричали восторженно: «Актама!»

Десятки насмешливых взглядов касались Айи и ощущались, как пинки. Все были против. Как и сам Риар Дайядор с самого начала.

«Прочь. — Мысль ударила молотом по всем остальным, разгоняя их. — Я пришла, чтобы поступить, и я всё для этого сделаю».

Айя перевела дыхание, выпрямилась. Раздалось «Хрю!». Актама тут же смела Сарэтис, ударив мечом с силой вепря, пнула в живот. Внутренности поглотила тупая боль, тошнота подкатила к