Но к моему ужасу при проходе досмотра у меня потребовали избавиться от всех лекарственных препаратов, на которые не было рецепта и выбросить бутылку с водой. Ян был далеко и не видел, что происходит.

Казалось, невидимые чёрные щупальца ехидно хохочут, сжимаясь мёртвой хваткой на горле. Это просто провал.

– У меня такое чувство, что в твоей голове тараканы устроили гражданскую войну, – донеслось тихо, когда мы прошли таможенный контроль и уже направлялись к выходу.

Я судорожно рылась в сумочке, ища телефон. После досмотра в неё всё было вверх дном, дошло даже до того, что смуглые таможники даже состав на гигиенической помаде перечитывали.

– Какая гражданская война?! Ещё день и у них там настоящая анархия воцарится. Тьма, хаос и беззаконие. – выдохнула я, будучи абсолютно уверенной в своих словах.

Шеф придержал за локоть и посмотрел в глаза.

– Что случилось?

Я глубоко вдохнула и выдохнула. Те самые тараканы устроили консилиум за круглым столом, поставив на повестку дня вопрос о доверии.

Стоит ли говорить? Если я скажу, что отсутствие препарата может очень плохо сказаться на моём психическом состоянии, не приведёт ли это в итоге к тому, что меня отправят к местному врачу на приём, дабы заполучить рецепт? Если так, то всё нахрен пропало.

– Всё… нормально, – выдохнула я, вновь принимаясь за поиски гаджета в сумке. – Просто нервничаю из-за утраты своих вещей. Если багаж не найдётся в ближайшие время, мне придётся ходить в этом всё время.

– Это не проблема, – ответил спокойно.

Не обратила на это внимания, потому что нашла смартфон. Тут же влезла в чат с Сёмычем и набрала:

«У меня катастрофа! Азенапин заставили утилизировать на таможне! Последнюю таблетку я выпила, когда приземлилась.»

На выходе нас встретил водитель и погрузил тёмно-синий саквояж шефа в багажник, после чего открыл нам дверцу дорогого чёрного авто, которое я заказывала. Ян усадил меня, а потом что-то сказал водителю. К сожалению, не услышала ни слова. В итоге нас привезли не к отелю, а к торговому центру, куда меня затащили чуть ли не силой.

– Купим тебе пару платьев и костюмов.

Моё категоричное «нет» проигнорировали, затащив в один из салонов.

Пиликнул телефон.

«Мать твою, Психопатка! Что за чёрная полоса в последнее время тебя догнала? В ОАЭ ты не купишь аналога без местного рецепта. У тебя только один выход»

Я потрясённо уставилась на экран.

«Какой?»

«Пить! Много крепкого бухла!»

«Я на работе, Сёма!»

«Тогда возвращайся. Или пей! Начинай с завтрашнего вечера, иначе, я не знаю, кто и как тебя будет вытаскивать из той задницы, что ты уже много лет успешно избегаешь. Представляешь масштабы?»

Не представляла. Я уже загривком чувствовала, что оно приближается неумолимо медленно.

Ян, говоривший с консультантом вернулся, и я, помня свою оплошность, нервно сунула смартфон в сумку.

– Ты побледнела. Всё нормально?

– Я могу вернуться в Россию?

Ян посмотрел на меня недоумённо.

– Переговоры запланированы на неделю. Я не могу улететь, пока не будут достигнуты некоторые договорённости. К сожалению, и тебя отпустить тоже не могу, потому что мне потребуется твой профессионализм. Работы будет очень много. Может расскажешь, что произошло?

Я глубоко вдохнула.

– У меня отняли препарат.

Шеф вдруг улыбнулся. Так ласково, что даже сердце на миг замерло.

– Если в этом проблема, то не стоит волноваться. Кратковременное прекращение приёма данных лекарств не несёт угрозы для твоего состояния. А, если тебе станет хуже, я знаю здесь неплохого психотерапевта.

Мне хотелось зажмурится от понимания того, что всё кончено. Уже завтра вечером я начну вести себя странно, и, если Ян этого не заметит, то будет полным придурком.

«Пить! Много крепкого бухла!» – вспомнила я сообщение Сёмы.

Похоже неделька у меня будет не из простых…

У номеров мы с шефом распрощались. Я с лучезарной улыбкой, что транслировалась в эфир всю дорогу от торгового центра, а он с усмешкой, которая не поддавалась объяснению.

– Увидимся за ужином? – ненавязчиво спросила я о его планах на ближайшее время.

А в ответ услышала ироничное «Угу».

Пожав плечами нырнула внутрь.

Номер в отеле был бы просто потрясным, если бы меня внутренне так не колотило от ожидания самого худшего. По этой же причине отказалась спускаться на обед. Сейчас я в полной мере могла представить себя наркоманкой с безумным взглядом, которая понимает, что доза ей больше не светит. Только у меня всё гораздо сложнее.

Ян настоял на покупке для меня одежды, которые тут же полетели на двуспальную постель. В них находились деловые и прогулочные одеяния из тончайшей и нежнейшей ткани.

Приятна ли мне такая забота шефа?

Очень.

И я бы искренне его отблагодарила за сделанное для меня, но… Сейчас у меня такое ощущение, что во всех моих бедах виноват он один. Если бы не эта командировка, я бы, наверное, ещё не скоро оказалась в такой ситуации.

Мне нервно.

Нервно, от грядущей ночи в этом номере с большой постелью и огромными окнами балкона, за которым расстилался голубой залив и белые пески. Нервно от понимания, что здесь я буду чувствовать себя куда хуже, чем своей уютной, но одинокой квартире, и даже не смогу ничего с этим поделать. Как о себе позаботится?

Вышла на балкон, обняв себя за плечи и с ужасом обнаружила, что он смежный с соседним номером.

Какого хрена?!

Когда я обсуждала номера с представителем отеля, мне не сказали об этом. Не сказали, мать его, что в любой момент, сидя в своей комнате, я могу встретиться с синим взглядом.

Стеклянная дверь балкона соседнего номера тут же отъехала в сторону.

Усмешка на его губах.

– Привет.

Знал? Тогда понятна усмешка и его это «Угу» у двери. Но откуда?

Не орать, Васильева. Даже не вздумай на него орать. То, что у тебя гормональный бунт – это твои проблемы. Надо было требовать больше информации о том, что заказываешь. В следующий раз интересуйся даже размером халата в ванной комнате.

Кстати…

– Я в душ, – залепила шефу и скрылась из виду, плотно затворив за собой дверь и закрыв балкон тяжелыми шторами.

Мне нужно немного охладится. Снять возбуждённое напряжение в теле, а потом думать. Много и упорно думать о том, как выбираться из этой западни, что неожиданно и тихо подкралась сзади, накрыв меня медным тазиком.