Причины разделения империи следует искать в III веке. Действительно, худшее, что могло случиться в момент «великого кризиса» в ту эпоху, — раскол державы на две или три «римских» империи, произойди он раньше, чем в конечном итоге вышло на самом деле. Само выживание государства в той или иной форме под сомнение не ставилось. Во времена тетрархии четыре императора разделили провинции между собой, но в целом они действовали сообща под жестким руководством Диоклетиана. Только Константин сумел восстановить такую форму господства в последние годы своего царствования, когда управлял вместе с собственными сыновьями. Остальной период IV столетия значительную часть провинций контролировали два или более императоров. Время от времени они взаимодействовали и помогали друг другу. Куда чаще они проявляли безразличие к судьбе своих соправителей, как, например, Констанций II, наблюдавший со стороны за борьбой братьев, или Валентиниан, решивший не оказывать помощи Валенту против Прокопия. Не столь уж редкими бывали и прямые конфликты.

Никто не принимал сознательного решения об окончательном разделении империи в 395 году. Сомнительно, чтобы тогда это рассматривалось иначе, чем мера по распределению провинций между прежними соправителями. Раздел империи был, по сути, таким же, как и между Валентинианом и его братом Валентом. Лишь последующая история (наиболее заметной особенностью этого периода стало появление одного за другим слабых и по большей части молодых императоров, за которых управляли их могущественные придворные) продемонстрировала, что раскол стал необратимым. Не появилось ни одного императора, подобного Аврелиану, Диоклетиану или Константину, который обладал бы властью и волей, чтобы переломить ситуацию. В течение восьмидесяти лет — можно оценить этот срок как весьма долгую жизнь одного человека, но лучше характеризовать его как период, за который сменилось два-три поколения — западные императоры вообще прекратили свое существование.

Необратимый раскол империи стал возможен по крайней мере со второй половины III века. Как и когда это должно было произойти, являлось скорее вопросом случая. Постоянный страх перед убийством и гражданской войной серьезно изменил методы правления императоров. Ни один из них не чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы делегировать часть властных полномочий подчиненным, как передавали их в I—II веках сенатским легатам. Провинции стали менее крупными, но намного более многочисленными. Значительно выросло и число императорских чиновников, хотя каждый из них теперь обладал куда меньшей властью и являл собой часть огромной, сложной и зачастую неслаженной бюрократической машины. Императорам требовалось больше работать самим, а в двух местах одновременно они находиться не могли. Возникала необходимость по крайней мере в одном соправителе, и при этом всегда оказывалось, что двум или более императорам трудно жить в согласии в течение долгого времени, даже если они являлись родственниками. Медленная скорость путешествий и соответственно связи делала консультации для императоров непрактичными, если только они не находились поблизости один от другого: это подрывало смысл пребывания «на самом верху» более чем одного человека. Неизбежной становилась ситуация, при которой каждый император действовал по-своему, сосредоточиваясь скорее на тех проблемах, с какими ему приходилось сталкиваться, а не на тех, что существовали в отдаленных частях империи. Инстинкт самосохранения усиливал эту тенденцию. Пренебрежение местными делами создавало благоприятные возможности для узурпации. Бюрократическая машина, созданная в конце III и IV веков, должна была обеспечить большую безопасность императоров и дать им большие возможности для контроля. Она следила за сложной налоговой системой, благодаря которой поступали ресурсы для осуществления имперских проектов. Особенно же важно, что она позволяла оплачивать, кормить, экипировать и обеспечивать людей, служивших в армии. Без боеспособной армии императоры не могли одерживать побед над внешними врагами, которых от них ожидали, не говоря уже о том, чтобы защищать себя от узурпаторов. Существование бюрократического аппарата обеспечивало также наличие постов, служивших наградой для сторонников. Люди, поступавшие на гражданскую службу, получали жалованье — скромное для обладателей многих низших должностей, но дополнявшееся полуофициальными подношениями и взятками, так же как и предусмотренными законом привилегиями и освобождением от налогов и военной службы. Они существовали в рамках системы, где их карьера весьма и весьма зависела от расположения императора. Они были его людьми точно так же, как и воины.

Гражданские чиновники обладали делегированной властью. Ведомства, особые должности и посты существовали постоянно, даже если этого нельзя было сказать о людях, их занимавших. Они, а также представители высшего эшелона власти находились в контакте с императором и могли оказывать влияние на его решения. На всех уровнях они обеспечивали существование главного, а иногда и единственного канала информации, поступавшей к императорам. С самого начала принципата всякий имевший доступ к императору — особенно повседневный, предполагавший личное общение — находился в привилегированном положении.

Наличие нескольких императоров подразумевало и существование нескольких дворов. Императорский двор, подобно разветвленной бюрократической машине, также постепенно приобретал устоявшиеся, институциональные формы. И придворные, и чиновники принимали жесткие меры по сохранению существовавшего порядка вещей независимо от того, кто из императоров правил в этот момент. Они в высшей степени неохотно уступали власть и влияние.

После смерти Константина империя лишь трижды, и притом на короткое время, оказывалась под властью одного правителя: то были Констанций II, затем (в течение нескольких лет) Юлиан и Иовиан и, наконец, Феодосии, если говорить о последних годах его царствования. Нормальной была ситуация, при которой действовали два императора и при них — два двора и две администрации. Большую часть времени западные и восточные провинции находились под управлением разных властителей. Обособлялся и их бюрократический аппарат, до известной степени действовавший каждый по собственным планам. Его главной задачей было самосохранение или даже усиление собственной власти.

Схема 4: Гражданская провинциальная администрация в конце IV в.

Каждой провинцией руководил губернатор, обычно именовавшийся «консуляр» или «презид». Меньшая часть имела другие титулы, но выполняла в основном те же функции.

Хотя система представлена в виде иерархии, на самом деле ее структура была менее четкой. Информация и инструкции далеко не во всех случаях должны были передаваться по всей системе с первого до последнего уровня. Префекты претория имели право в обход викариев непосредственно обращаться к губернаторам. При желании император мог отдавать прямые приказы официальным лицам любого уровня. Иногда и более младшие чиновники имели возможность обратиться «наверх», минуя своих непосредственных начальников или даже лиц более высокого положения.