– Привяжем к дереву, – нашлась Анни. – Он либо убежит, либо умрет. Но нас уже не будет. А так у нас появится дополнительная рабочая сила.

Последовала пауза, пока женщины обдумывали это предложение. Строительство плота было тяжкой физической работой, и соблазн использовать чужой труд был велик.

– Положим, он не станет перенапрягаться, – сказала Кэри.

– Если он не будет работать так, как следует, не будем кормить его, – ответила Сюзи.

– Но тогда у него не будет сил работать.

– Отрежем ему ухо или запустим муравьев к нему в шорты, чтобы знал, что мы не шутим, – предложила Сюзи.

Кэри спросила:

– Где он будет спать?

– Не с нами, – отрезала Пэтти.

– Если он будет спать отдельно, то может освободиться и убежать. За ним надо приглядывать, – уточнила Сюзи.

– Надо будет связывать его на ночь понадежнее, – высказалась Анни.

– Что он вообще-то здесь делал? – спросила Пэтти.

– Этот тип охотился на райских птичек, – ответила Сюзи. – Перья стоят целого состояния. На прошлое Рождество я купила ленту с двумя синими перышками, так Бретт выложил за нее пару сотен долларов.

– Что, если его начнут искать? – спросила Пэтти.

– Мне кажется, что он выбрался тайком, чтобы чем-нибудь поживиться, – возразила Сюзи. – Взгляните на его форму – он простой рядовой. Не станут они прочесывать джунгли из-за одного пропавшего.

– Могут подумать, что он лишь очередной дезертир или его укусила змея, – предположила Анни с надеждой.

– Лучше все-таки заткнуть ему рот, чтобы не кричал, – мрачно сказала Пэтти.

– Крикнет хоть раз, получит пулю в живот, – пообещала Кэри.

Сильвана спустилась с наблюдательного поста.

– Вы про меня забыли? Пора кому-то лезть на дерево.

Когда Сильвана нагнулась, чтобы разглядеть пленника, он открыл глаза. Под густыми бровями у него были светло-карие глаза, глядевшие с мольбой, глаза щенка, сидящего у обеденного стола и выпрашивающего куски. «Он так молод, – подумала Сильвана, – и так хорош собой». У солдата была копна блестящих черных волос, прямой нос, высокие скулы и широкий чувственный рот.

Сильвана мягко спросила:

– Ты откуда? – Он не был похож на островитянина.

– Из Манилы.

Дальнейшие расспросы Сильваны выявили, что пленника звали Карлос Вергара, что он старший сын мелкого правительственного чиновника. Он жил в старом квартале Манилы, в квартире вместе с восемью братьями и сестрами и обучался в католической церковной школе. Мать хотела, чтобы Карлос стал священником, но он бросил школу в четырнадцать лет, чтобы работать на кухне в ресторане «Голубой какаду», где вскоре стал официантом. В прошлом октябре в одном из баров Манилы он повстречал группу наемных солдат, у которых не было недостатка в деньгах. Наутро Карлос проснулся уже в казармах. Ко времени, когда протрезвел, он обнаружил, что записался в наемники в армию генерала Раки и уже потратил все деньги, заплаченные ему за месяц; в кармане не оставалось ни песо.

Карлос ничуть не огорчился. Быть наемником ему нравилось гораздо больше, чем прислуживать за столиками. Это было мужское занятие.

Сильвана, казалось, сочувствовала ему, но Пэтти подозрительно спросила:

– Может, ты был среди тех, кто стрелял в наших мужей?

Пленник взглянул своими большими печальными глазами:

– Карлос ни в кого не стреляет. Я работаю на кухне.

Через полчаса они знали, что происходит на острове. Карлос рассказал им о военном перевороте и о том, что за ним последовало. Генерал Раки за одну ночь захватил власть. Теперь он был президентом Пауи и ввел в стране военный режим. Взвод, в котором служил их пленник, ожидал приказа в отеле «Пэрэдайз-Бей», превращенном теперь в казармы.

Пленник умолял женщин отпустить его, чтобы он мог присоединиться к своей части. Если он будет отсутствовать слишком долго, его расстреляют как дезертира. Он может привести всю группу в отель.

Пэтти отрицательно покачала головой:

– Нет!

– Почему вы, американки, прячетесь здесь? – удивился Карлос. – Почему не хотите идти со мной? Мой сержант отвезет вас в Куинстаун. Американкам не надо жить так! – Он кивком указал на две хижины.

Пэтти, которая не скрывала своей неприязни к пленнику, сказала:

– Мы уже знаем, что можно ждать от солдат.

Сильвана думала, что было что-то мальчишеское в удивленном взгляде больших темных глаз пленника. В ее душе шевельнулась жалость.

– Смотрите! – Сюзи, которая только что обыскала карманы куртки пленника, высоко подняла ржавую банку из-под лимонного печенья, в которой Джонатан хранил их часы. Когда Сильвана потеряла свое изумрудное кольцо, женщины стали класть в нее и свои драгоценности, считая, что они могут им пригодиться.

– Жестянку вместе с запасами я спрятала в укромном месте, – сказала Сильвана.

– Значит, ублюдок все-таки обшарил наш лагерь сегодня днем, – процедила Сюзи, – когда мы прятались в пещере. – Она обвела взглядом посуровевшие лица женщин. – Ну, будем делать вид, что он простой вор? Или поверим, что он искал доказательства того, что мы живы и скрываемся в джунглях?

– Его надо было сразу пристрелить. – Кэри с упреком посмотрела на Пэтти. Конечно, женщины призваны давать жизнь, а не отнимать ее, но, называй это самозащитой, непредумышленным убийством или убийством, они убивали. Они говорили об этом вслух, но каждая знала, какой груз лежит на ее совести, и ничто не в состоянии его оправдать.

– Знаю, – сказала Анни, – но мы не сделали этого. Я приняла неверное решение. Обещаю, в следующий раз колебаться не буду.

Пэтти вышла из себя.

– Важно сейчас! – закричала она. – Другого раза может не быть. Раз мы попали в джунгли, то и жить должны по их законам, а не распускать сопли!

– Все мы совершали ошибки, – вмешалась Сильвана. – Мы не суперженщины и не автоматы. Следующую ошибку могла бы сделать и ты, Пэтти.

Пэтти нахмурилась.

– Посмотрим, что еще украл у нас этот ублюдок. – Она целилась в пленника из «М-16», пока Анни развязывала ему руки. – Раздевайся. Не стесняйся, все это мы уже раньше видели.

Карлос немного помедлил, но потом покорно начал расстегивать грязную изодранную рубашку.

– У него может быть еще какое-нибудь оружие. Нож, например, – предположила Анни.

– Я держу его на прицеле, – сказала Пэтти. – Теперь брюки, – приказала она.

Еще через секунду он стоял перед ними обнаженный.

Смуглая кожа блестела; он был мускулист, с узкими бедрами и широкими плечами. Он стоял перед ними нагой, ничуть не стесняясь женщин, и словно бы не сознавал своей сексуальности.