Второй ее проект – декрет о разводе, согласно которому брак можно было расторгнуть по первому же – даже немотивированному – заявлению любого супруга. Ох, страшно далека от народа была Александра Михайловна: воспользовавшись новыми возможностями, некоторые крестьяне стали жениться на время полевых работ, чтобы иметь бесплатную рабочую силу, а поздней осенью – разводились, чтобы сэкономить на пропитании супруги.

Один из первых гражданских браков заключила сама Коллонтай – с матросом Павлом Ефимовичем Дыбенко, который был ее моложе на 17 лет. По крайней мере, так сообщали газеты – хотя на самом деле их сожительство не было оформлено никак.

Они любили друг друга страстно – несколько лет. При этом изменяли друг другу направо и налево. В Кремле даже шутили, что наибольшим наказанием для этой четы стало бы обязательство в течение года соблюдать супружескую верность.

И действительно, в любви Коллонтай отличалась крайней свободой. Рассказывали, что как-то, когда расходились после очередного собрания, кто-то из партийных товарищей спросил ее:

– А куда вас проводить, Александра Михайловна?

Коллонтай, игриво на него взглянув, просто ответила:

– Как куда? К себе.

Свои взгляды она выражала в статьях и повестях. В книге «Любовь пчел трудовых» она объявила любовь, семью, супружескую верность – устаревшими буржуазными предрассудками. Человеческое общество уподоблялось огромному пчелиному улью, в котором размножение происходит стихийно, неуправляемо, по случайному хотению.

Об этом же говорилось и в повестях «Большая любовь», «Василиса Малыгина» и «Любовь трех поколений».

В статье «Отношения между полами и классовая мораль» она писала: «Для рабочего класса большая „текучесть», меньшая закрепленность общения полов вполне совпадает и даже непосредственно вытекает из основных задач данного класса».

Именно Коллонтай считали основным автором теории «стакана воды». Ленин (хоть и вождь мирового пролетариата, но очень скромный в личной жизни человек) был шокирован: «Вы, конечно, знаете знаменитую теорию Коллонтай о том, что будто бы в коммунистическом обществе удовлетворить половые стремления и любовную потребность так же просто и незначительно, как выпить стакан воды… Наша молодежь от той теории «стакана воды» взбесилась».

Борис Ефимов вспоминал, что о ней распевали вот такие куплеты:

В конце концов, супруги Дыбенко – Коллонтай расстались. Инициатором развода стала Александра. Расстроенный Павел Ефимович попробовал застрелиться, но – неудачно: по легенде, пуля попала в Орден Красного Знамени – и отклонилась от цели. Постепенно революционный матрос оправился от ранения и сердечной травмы и… женился на другой. С ней он прожил несколько лет, но в 1938 году был арестован, подвергнут пыткам и расстрелян.

Деятельность Коллонтай закончилась тем, что за феминистские теории ее творчество подвергли критике как буржуазное и порнографическое. В моду вошли скромность и аскетизм, Яков Свердлов и Арон Залкинд издали «Двенадцать половых заповедей революционного пролетариата», а Коллонтай отправили в почетную ссылку – послом в Норвегию. Но и там она не угомонилась. Так, например, в честь очередного юбилея Советской власти она устроила грандиозный прием. Шампанское лилось рекой. Икру ели ложками прямо из бочонков. А завершил вечер танец обнаженной девушки с виноградными гроздьями в руках.

«Прием прошел с большим успехом и еще выше поднял авторитет Советского Союза. Посольство царской России никогда не устраивало ничего подобного» – написала Коллонтай в отчете. Но у Сталина ее роскошества не вызвали одобрения. Напротив: ее обвинили в непомерных тратах, в том, что она за полгода одних только платьев купила себе 50 штук. Ну а ее роман с французом Марселем Боди вообще привел к тому, что ее отозвали из Норвегии и отправили послом в Мексику. Тамошний жаркий климат ей не подходил, и Коллонтай запросилась обратно в Норвегию. Просьбу ее уважили. Она проработала там до 73 лет, когда ее отправили на пенсию. Доживала она свои дни в Ленинграде очень одиноко: ведь Сталинские репрессии унесли жизни всех ее друзей и знакомых.

По словам Льва Троцкого, именно так охарактеризовал Сталина В. И. Ленин. Лев Давидович вообще увлекался сбором всевозможных колкостей, отпущенных тем или иным деятелем в адрес тов. Джугашвили. Вот некоторые из них: «Сталин – это наиболее выдающаяся посредственность нашей партии», «Сталин груб, нелоялен и склонен злоупотреблять властью, которую ему доставляет партийный аппарат», – будто бы говорил Ленин, Бухарин вторил: «Первое качество Сталина – леность, второе качество – непримиримая зависть к тем, которые знают или умеют больше, чем он».

Хитрый, грубый, морально неразборчивый, с узким политическим кругозором… Однако и в окружении этого нехорошего человека находились женщины, которые его любили и которых любил он.

Первой женой Иосифа Джугашвили стала Екатерина (Кето) Сванидзе, сестра друга-подпольщика Алеши Сванидзе (впоследствии репрессированного). Ей было 16, ему – 24. Судя по фотографиям, девушка была необыкновенно хороша собой, но совершенно необразованна и воспитана крайне патриархально. Единственная вещь, на которой она настояла: они венчались. Во всем остальном Кето никогда не противоречила мужу. Рассказывают, что она была столь стеснительна, что при появлении его друзей пряталась под стол.

Умерла она очень рано, от тифа, успев родить сына – Якова, который до 1921 года жил у родственников в Грузии. Отношения юноши с отцом складывались очень тяжело, в восемнадцать лет он даже пытался покончить с собой, выстрелив себе в голову – но выжил. Женат он был трижды и оставил сына и дочь. В 1941 году ушел на фронт, через месяц попал в плен и в 1943 году погиб в концлагере.

Через год после смерти Кето Джугашвили был сослан. Историки потратили массу сил и времени, чтобы установить имена женщин, с которыми у Сталина были мимолетные связи.

В 1911 году в Сольвычегодске он соблазнил Матрену Кузакову, дочь дьякона. Эта женщина будто бы родила ему сына, который затем работал в отделе пропаганды ЦК и вместе с матерью жил в Москве. Однажды Константин Кузаков был обвинен Берией в причастности к «атомному шпионажу», но одна лишь реплика Сталина отменила все репрессии.

В ссылке в Туруханском крае его обвиняли в растлении 14-летней крестьянки Лиды Перепрыгиной. Родившийся у нее младенец был записан как Александр Джугашвили. Коба якобы дал слово жениться, но слова своего не сдержал. Александра усыновил и дал свою фамилию крестьянин Яков Давыдов. Выйдя за него, Лида произвела на свет еще восьмерых детей. Несколько раз она писала Сталину – но он не ответил на письма.

Александр Давыдов окончил техникум связи в Красноярске и завершил свои дни прорабом.

К этому же времени относится и его сожительство или брак с некой Анной Рубинштейн, от которой у него была дочь Регина. Впоследствии обе эти женщины были вполне обеспечены и жили на Васильевском острове в престижном доме, но никогда не участвовали ни политике, ни в интригах.