– Не откладывайте, отец Джеремия, расскажите им то же, что и мне, – подбодрил его Сигвард.

Настоятель откашлялся. Коснулся повязки на шее.

– Вы оба, капитан и мэтр Перегрин, видели, что произошло в ночь освобождения монастыря… возле церкви…

– Да. А некоторые и участвовали, – прокомментировал Перегрин.

– Так речь о том, почему я… мы… там оказались. После нападения я сидел под замком. Отдельно от братии. Но в ту ночь Отто-Карл Ивелин вывел меня из кельи и провел в церковь. И потребовал, чтоб я обвенчал его с присутствовавшей там же женщиной, которую он назвал Маджентой ди Кабра.

– Она была против?

– Нисколько. Она даже настояла на том, чтоб я сделал запись о венчании. Поскольку свидетелей не было, она хотела иметь возможность подтвердить законность таинства.

– Любопытно, – сказал Перегрин. – И вы обвенчали их?

– Да… А потом начался бой… Ивелин потащил меня к выходу… дальнейшее вы видели. Вот почему я помешал капитану убить ту женщину. Я не мог допустить… ведь я только что совершил обряд венчания.

– У вас слишком чувствительная душа для служителя церкви, – проворчал Роуэн.

– А что стало с записью о браке?

– Капитан так и говорил, что вы спросите. Он настоял, чтоб я сделал копию и чтоб ее подписали свидетели. И привез сюда.

– Я не знал, что вы так искушены в делах закона, капитан, – сказал Роуэн.

– Я – нет. Но у меня был друг, который в этом смыслил.

– Сдается мне, что этот документ и свидетельство отца Джеремии могут принести нам выгоду, – произнес Перегрин. – Я еще не знаю, в чем тут дело. Но почему ни он, ни она ни словом не обмолвились, что являются мужем и женой?

– Кому же приятно проводить так медовый месяц? – хохотнул Роуэн. – Впрочем, сие забавное обстоятельство может послужить нам, и вы правильно сделали, отец мой, что привезли сюда этот документ.

– Я, собственно, не только ради этого приехал. Обстоятельства вынуждают меня обратиться с просьбой. Монастырь разорен, все припасы его разграблены. Между тем до конца зимы еще далеко, и братия обречена голодать. И если б только братия! У нас разместилось на постой немало мирян… мы обязаны дать им приют, они нас освободили. Но если мы не получим вспомоществования…

– На этот счет не беспокойтесь. Вряд ли постояльцы у вас задержатся. Но это мы обговорим с капитаном, а с вами обсудим, какую посильную помощь я смогу оказать монастырю. Но сперва подкрепимся сами.

После обеда отец Джеремия приступил к обстоятельному изложению нужд обители. Роуэн счел необходимым призвать на помощь Серка и настоял, что ради расчетов нужно вернуться в контору. На сей раз настоятель супротив мирских дел и конторы протестов не изъявлял.

И только оставшись наедине с Сигвардом, Перегрин сказал:

– Много лет назад меня посещал человек по имени Торольд Веллвуд. Он разыскивал девушку, которую любил… и спрашивал меня о ее и своей судьбе.

– И вы предсказали им смерть в течение года.

– Показал. И сказал, что это весьма вероятно, если он не найдет ключевой точки, в которой можно переменить судьбу. И поскольку мы с вами сейчас беседуем, полагаю, он ее нашел.

Сигвард не ответил.

– Я понимаю вашу недоверчивость по отношению ко мне. И все же – почему вас преследует Трибунал?

– Спросите Ивелина. Он расскажет вам много занимательного. Насколько «кузина Карлотта» причастен, я не знаю. Встал на Дорогу раньше, чем за мной пришли.

– Стало быть, вас предупредили об аресте?

– Стало быть, да. А причина доноса была в том, что отец имел неосторожность сделать меня главным наследником. Если бы владения Веллвудов перешли к его законным детям, Ивелины бы, наверное, смирились. Вот и вся история.

– «Он не человек»… За что кузен вас так ненавидит?

– Я же сказал – спросите у него. Меня это никогда не волновало.

Он без труда выдержал пристальный взгляд мага.

Перегрин налил себе вина, благо слуги его не убрали.

– Что ж, у меня будет такая возможность. Интересно бы знать, как там дела у наших друзей?

– У каких?

– У Пандольфа и Кружевницы. А вы о ком подумали?

– О Воллере, – помедлив, ответил Сигвард. К искреннему удивлению Перегрина.

Но он в самом деле подумал о Воллере. И о Бранзарде. В первую очередь – о Бранзарде. Брану Сигвард был обязан более, чем кому-либо. И Бранзард Рондинг входит в императорский совет, возглавляемый Сакердотисом. Посланцем коего именует себя Отто-Карл. И случайно – либо намеренно – проговаривается о де Сальсе. Так где он лжет и где говорит правду?

В любом случае Брану угрожает опасность. А Сигвард привык платить долги. Разумеется, Бран и сам не кроткая овечка. Он хитер и даже коварен, иначе не сделал бы такой карьеры. И, по всей вероятности, его связь с Дорогой Висельников была прочнее, чем он рассказал Сигварду. И все-таки не помешало бы предупредить Брана о делишках Отто-Карла. Единственный человек, способный это сделать, – Воллер. Он предпочитает пребывать в Карнионе, но должен знать нужных людей в Тримейне.

Разыскивать Воллера Сигвард не мог, дожидаться его не было времени. Оставался Ингоз, который знает, как переслать весть. Пожалуй, так и следует сделать.

Ингоз также счел, что с Воллером нужно снестись как можно скорее, и собрался этим незамедлительно заняться. Он согласился передать послание Сигварда. Тот, в свою очередь, постарался составить письмо, нигде не упоминая своего имени, на случай, если оно будет перехвачено.

Но это был еще не конец деловых переговоров в доме Роуэна. Предстояла еще обстоятельная беседа с хозяином.

Воллер не делился ни с кем соображениями о том, в своем ли уме Джиллиард Роуэн. Но что бы ни думал Сигвард о человеке, в смутное время занятом таким странным замыслом, как взрыв никому не нужного моста, они довольно быстро нашли общий язык. Как предвидел Сигвард, Роуэна интересовало, готовы ли ему служить бывшие люди Клаттербака, а также боеспособность ватаги Мейнера. Тут Сигвард мог дать ему исчерпывающий ответ, ибо за минувшие дни вдосталь пообщался и с теми, и с другими. Клаттербак был не из худших командиров, и подчиненные жалели о нем. Но он проиграл, а для подобных людей это главное. Проиграл, потому что послушался Ивелина, которого в отряде на дух не переносили. Теперь они готовы были идти за победителем, конечно, при условии, что им за это будут платить. К тому же всем до черта надоел этот дурацкий монастырь. Хотелось свалить туда, где есть настоящая жизнь – хотя бы и под угрозой смерти.

Что касается беглых… они, конечно, подались в леса ради вольности. Ради барыша – верно, но и ради вольности тоже. Но у Мейнера собрались не дураки, и они понимали, что если в Открытые Земли введут войска, лучше заранее пойти под крыло к какому-нибудь работодателю, если им простятся прежние грехи. Об этом Мейнер прямо сказал Сигварду.