— Никогда не хотят по-хорошему, правда, Харв?

Харви сказал:

— Детектив, можно дать вам совет? Просто скажите ему, тогда все закончится быстро.

— Он прав. Боль или без боли — выбирай сама.

— Я сказала тебе правду. Я не знаю.

— Ну, давай-ка это проверим. — Голландец уселся на табуретку на колесиках и щелкнул выключателем: снова раздалось жужжание, но на этот раз более громкое. — Начнем с малого, дадим тебе шанс. — Он прикоснулся к той же точке на ее руке, только на этот раз вибрация оказалась сильнее, и мышцы сократились непроизвольно; рука Никки сама собой согнулась в локте. Он убрал железку — рука обмякла. — Это был самый низкий уровень, — сообщил он. — Есть новые мысли?

— Множество, — сказала она. — Я вспоминаю засаду в Центральном парке, когда Харви так любезно отстал от меня. Кто был за рулем джипа?

— Дейв Ингрэм, — ответил Цербер с другого конца сарая. — Этот парень пятнадцать лет прослужил в группе чрезвычайных ситуаций. Был снайпером, и вы уложили его случайным попаданием.

Голландец развернулся на стуле и посмотрел на Харви.

— Он потерял форму.

— Он меня недооценил, — возразила Хит и вызывающе взглянула на ван Метера.

— Ну, а я не собираюсь этого делать. Вот поэтому у моей маленькой черной коробочки столько режимов. — Он повернул колесико настройки — жужжание усилилось.

Хит постаралась не обращать внимания на жуткий звук и взглянула Голландцу прямо в глаза.

— Что снял на видео Алан Барклей? Что там такого, из-за чего понадобилось убить столько народу?

Детектив ван Метер хмыкнул:

— Здесь я задаю вопросы.

Хит перевела взгляд на электрический прибор, маячивший в нескольких сантиметрах от ее лица.

— Харви, ведь они все в конце концов говорят?

— Все говорят.

— Вот именно, — подтвердил Голландец. — Абсолютно все. Этот танцор-фриц выдал попа. А тот выдал Монтроза. — Он помолчал. — У нас не было шанса как следует поговорить с Монтрозом. Он возомнил себя героем, поэтому пришлось применить политику Позитивной Дискриминации. Вот здесь. — Он резко ткнул металлическим прибором в подбородок Никки.

От разряда голова ее задрожала, мышцы челюсти напряглись, и зубы заскрежетали друг о друга. Затем Голландец так же быстро убрал орудие пытки.

Хит, хватая ртом воздух, пыталась подавить тошноту. Глаза щипало от пота. Отдышавшись, она произнесла:

— Так это были вы, ребята? Это вы пытали Хаддлстона и убили его. — Никки сделала глубокий вдох. «Боже, — подумала она, — я тону». — Это было снято на видео, верно?

— Никки Хит. До последнего остается детективом. Ты скована по рукам и ногам, тебя пытают, и ты еще задаешь вопросы. — Голландец помахал у нее перед глазами миостимулятором и сказал: — А у меня только один вопрос. Я в курсе, что было на проклятом видео. И теперь хочу знать, где оно.

Понимая, что это бесполезно, Рук все-таки оставил Никки еще одно голосовое сообщение. Нажав на красную кнопку, он подумал, что сделал это скорее для себя, потому что ему нужно было поговорить с ней, пусть даже и без ответа. Нет, сказал он. Если он оставит ей сообщение, возможно, она останется в живых и получит его.

Рук припарковался на углу 12-й авеню и Западной 59-й. Он поставил «камри» на ближайшее свободное место, не обращая внимания на то, что парковка здесь была запрещена. Сейчас его волновало нечто гораздо более серьезное, нежели штраф и эвакуация машины. Проблема состояла в том, что, хоть его навигатор и работал прекрасно, он давал лишь примерное местонахождение с погрешностью в сто пятьдесят метров. Рук стоял на углу, в начале пандуса, ведущего на Вест-Сайд-хайвэй, и смотрел, как мигает огонек на экране. Он развернулся вокруг своей оси. По его расчетам, телефон Никки мог находиться в одном из четырех зданий: на складе краски, на предприятии по изготовлению вывесок, в светлом кирпичном строении без вывески, напоминавшем частное хранилище, либо по другую сторону шоссе, на берегу Гудзона, в доке Санитарного управления Нью-Йорка.

Пошел снег. Рук поднял воротник и начал обходить первые три здания в своем списке. Покончив с этим, он побежал к доку.

— Скажи мне вот что, — прохрипела Хит. Говорить удавалось с трудом. Кончиком языка она нащупала свежий скол на коренном зубе. — Ты вогнал три пули в Стелджесса, чтобы закрыть ему рот, так?

Ван Метер сделал невинное лицо:

— Да что ты, Хит! Я пристрелил его, чтобы спасти тебе жизнь.

— Ага, как же это я сама не догадалась. И это после того, как ты отправил его установить бомбу в моей квартире. Где вы достали Си-четыре?

Цербер открыл было рот, но ван Метер перебил его:

— Заткнись, Харви. Хватит болтать.

— Взрывчатку военного образца добыть нелегко, даже копам, — продолжила она. — Кто стоит за этим? Кто-то наверху, да? Или вообще не из полиции? Какая-то шишка с большими связями? Человек из мэрии? Или из Вашингтона?

Голландец рявкнул:

— У тебя все? Нам пора закругляться. — Он повернул красную рукоятку на половину оборота по часовой стрелке, и Никки оглушило жужжание, похожее на вой миллионов пчел.

Стоявший у него за спиной Харви отвернулся, чтобы не смотреть, и Хит заметила глубокую отметину от ногтя на его пустом футляре для наручников.

— Последний шанс, — сказал Голландец и помолчал несколько секунд.

Затем он отъехал на своем табурете дальше, к ее ногам, и Хит потеряла его из виду. Она почувствовала, что он расстегивает ее блузку.

В этот момент погас свет, и жужжание смолкло.

— Черт. Харви, ты же сказал, что здесь хватит напряжения для этой штуки.

— Откуда мне было знать? Должно было хватить, но здание старое, всякое бывает. Надо идти искать пробки.

Через окна в потолке просачивался свет огней вечернего города, бледный, как сияние луны. У двери ван Метер обернулся и сказал:

— Никуда не уходи.

И они с Цербером скрылись.

Никки пошевелила руками и ногами, отчего наручники еще больнее впились в кожу. Она решила отдохнуть, постараться подавить панику, и вдруг дверь открылась. Подняв голову, Хит увидела детектива Феллера. Маски на нем тоже не было.

— Твой напарник бросил работу и ушел, — сказала она.

Феллер, приложив палец к ее губам, прошептал:

— Я отключил электричество, чтобы выманить их отсюда.

Она почувствовала, как он снимает оковы с одной ее ноги, с другой. Когда он подошел, чтобы освободить руки Хит, она заметила у него на поясе кобуру с пистолетом.

— Ты можешь идти? — спросил он.

— Думаю, да, — прошептала она, садясь. — Но они наверняка спрятали мои сапоги.