Игры в карты после этого становились еще азартнее и все чаще заканчивались драками. Тобурчинов пытался усмирить буянов, неистово ругался, грозился перестрелять всех к такой-то матери, но потом сам сдавал карты и играл, обирая всех догола. Каждый хранил свое золото в изголовье под шкурами, воровать друг у друга побаивались, а вот в карты выиграть — совсем другое дело!

Спина у Алексея почти не болела. Он уже без помощи Сашки и Ду-пена передвигался по землянке, иногда выбирался на улицу, но боялся уходить далеко: голова все еще кружилась от слабости, да и ноги тряслись, как от непомерной усталости, стоило удалиться от жилья на десяток-другой саженей.

Бандиты его не трогали, лишь сторонились при встрече, окидывая мрачным взглядом, а охранники и вовсе не обращали на него внимания, занятые ежевечерней игрой в карты.

Днем же за пленниками никто не присматривал. Бандиты были уверены, что они никуда не денутся, надеялись на посты, выставленные вокруг лагеря.

Через неделю, когда неприятная дрожь в коленях прошла, Алексей решился пройти чуть дальше. Но на выходе из распадка навстречу ему выехали два угрюмых конника с шашками на боку и винтовками за спиной. После этого он перестал проводить подобные опыты, понимая, что с цепями на ногах от погони ему не уйти.

Но однажды Сашка поманил его и показал подкоп, который они со стариком затеяли в обход затиснутых землей бревен. Теперь они принялись копать втроем, сменяя друг друга.

Землю перед возвращением бандитов выносили на кошме и спускали в ручей, а зев норы прикрывали широкой доской.

Сашка, стремясь подружиться с бандитами и усыпить их бдительность, играл с ними по вечерам в карты «на интерес», старательно им проигрывал, подставляя лоб под щелчки. Старик подкладывал им лучшие куски оленины и лечил глаза трахомному отварами каких-то трав. А днем они продолжали копать и спускать землю в ручей.

Через три дня тайной работы ход уперся в корни деревьев. Оставалось чуть поднатужиться спиной — и можно выбираться наружу. Теперь надо было ждать подходящего случая.

Последние дни бандиты возвращались в табор с пустыми руками. Озлобленные, они маялись от безделья, слонялись по лагерю и переругивались друг с другом Они почти не говорили по-русски, и Алексей использовал в роли толмача Сашку.

В один из дней они явились раньше обычного. Двое бандитов были ранены, а Тобурчинов яростно матерился, когда их заносили в юрту.

— Что случилось? — спросил Алексей у Сашки.

— Кажись, в засаду попали. Выставили на тропе самострелы и ждали караванщиков, а вместо них налетел отряд казаков. Еле ушли, поганцы! — объяснил с торжеством в голосе его добровольный переводчик.

— Что, ты сказал, они выставили на караванщиков? — переспросил Алексей.

— Самострел. Штука такая, — охотно пояснил Сашка, — лук, трубка, куда стрела вставляется, чтобы не выпала, и курок, как у ружья. К курку бечевку привязывают. Натянул ее, лошадь ногой задела, и тут же стрела летит ей прямо в грудь. Стрела тяжелая, кованая, четверик. Лошадь убивает наповал. Ну сам понимаешь, сразу шум, крики. Караванщики с коней — прыг! — и бегут смотреть, что случилось. А в этот момент Тобурчин со своей шайкой из кустов вылетает. Всех шашками в капусту изрубят, товар заберут, и поминай как звали. Ну а сегодня живодеры косорылые на казачков напоролись. Так что, сколько веревочке ни виться, а до петли она так и так доведет!

— А нельзя как-нибудь посмотреть на этот самострел? — поинтересовался Алексей.

— А че ж как-нибудь? — Сашка почесал в затылке и нырнул под нары. Через мгновение показался и сунул в руки Алексею грубое изделие. — Смотри, не жалко, только у него, вишь, тетивы нет. Кто-то из этих жеребцов, — кивнул он на дверь, — по пьяни забросил, да так и валяется здесь с самой зимы.

Алексей тщательно осмотрел самострел. Сомнения не было. Он был слишком похож на тот, из которого ранили Машу. Оставалось только добыть стрелу.

Повертев самострел в руках, Алексей вновь бросил его под нары и вопросительно посмотрел на Сашку.

— Мне бы стрелу к нему достать.

— Насчет стрелы не обещаю, — вздохнул Сашка. — Их Тобурчин у себя держит и дрожит над каждой, как над своей головой. Они у него по счету. Мужики говорят — у него раньше свой кузнец был, который ему наконечники клепал, а после некому стало. Кузнец энтот то ли заболел, то ли сгинул куда…

— А кузнеца случайно не Хатангой звали?

— Понятия не имею, — пожал плечами Сашка. И оживился, просияв веснушчатым лицом. — А хошь, я у мужиков разведаю? Они наверняка знают.

— Попробуй, только старайся так расспрашивать, чтобы они ни о чем не догадались.

— Как только бродяги спирта нажрутся, улучу момент, залезу Тобурчину под нары. Достану тебе стрелу, — пообещал Сашка.

Но не успел. Этой же ночью Алексей, спавший у двери, проснулся, почувствовав запах дыма, и выглянул в прорезь бойницы. В отсветах подожженных кем-то юрт он увидел людей с винтовками наперевес. Сторожившие пленников бандиты, подхватив обрезы, выскочили наружу. Но, сраженные выстрелами, свалились тут же у порога. Китаец и Сашка тоже проснулись и недоуменно крутили головами.

— Прячьтесь! Скорее! — приказал Алексей и нырнул под нары вслед за своими товарищами по несчастью. Торопливо отвалили доску, закрывавшую нору, и заползли туда, загородив за собой вход. Глухо тукали выстрелы, страшно кричали люди. И непонятно было: то ли это нападавшие, то ли те, кого они безжалостно расстреливали. Пленники пробрались до конца хода. Сашка натужился и отвалил пласт земли. Они выбрались наружу и, спрятавшись в кустах, наблюдали за побоищем, что творилось на дне распадка.

Землянка и юрты полыхали вовсю. Низкорослые, меднолицые и широкоскулые люди в островерхих шапках и длинных кафтанах добили выбежавших наружу бандитов, побросали их трупы в огонь, вскочили на мохнатых коротконогих лошадей и ускакали в темноту.

Пленники быстро спустились вниз. Опаляя волосы в пламени страшного костра, выволокли за ногу отяжелевшего Тобурчинова. Ключ был на месте. И наконец-то опостылевшие цепи свалились с ног Алексея. Старик притащил две винтовки с обуглившимися прикладами и что-то быстро заговорил, показывая в сторону уехавших. Сашка перевел.

— Это подручные монгольского князька, у которого Тобурчин табун угнал. Выследили и расправились.

Старик снова что-то прощебетал и улыбнулся.

— Говорит, уходить надо, — пояснил Сашка. И спросил:

— Ты с нами?

— Нет, — покачал головой Алексей, — мне нужно до Тесинска добраться. Дела у меня важные, спешить надо! — И обнял сначала старика, потом парня. — Спасибо вам! Не знаю даже, как и благодарить вас!

— Да что там, — махнул рукой Сашка, — хорошему человеку завсегда помочь рады! — И предупредил:

— Смотри, будь осторожнее! К Степке в руки не попади! Ежели узнает, что Тобурчинову шайку хлопнули, а мы сбегли, всю степь и тайгу обшарит, чтобы схватить! Так что смываться надо, пока этот зверина не расчухал, что к чему!