посмотрела на себя в зеркало, замешательство уменьшилось, а голос в голове зазвучал спокойнее. «Он такой, какой есть».

До прихода Фрэнка Патрисия тщетно попыталась взять себя в руки, справиться с охватившим ее отчаянием и расползающимся страхом. Появления Фрэнка всего на миг хватило, чтобы она успокоилась. Его присутствие, чувство защищенности, мысль, что он «ее мужчина», ободрили ее и подействовали сильнее любого опиата.

– Он такой, какой есть, – сказала она себе еще раз.

В гостиную она вернулась с улыбкой.

После ночи с Нилом «съем» незнакомцев в «Оливере» и других барах стал для Патрисии более или менее обычным делом. Она больше не противилась ни идее, ни реализации. Пока у нее хватало игристого красного, канадского виски, валиума и других таблеток, которыми ее снабжал Фрэнк, ей было более или менее плевать. В голове у нее властвовали, царили две мысли: Фрэнк Делука – ее мужчина и он такой, какой есть. Нравилось ему сидеть и дрочить, глядя, как какой-то полупьяный засранец вставляет в нее опадающий член, какая разница? Хотел он снять, как она сосет член какого-то незнакомца, ну и что с того? Хотел он отыметь ее в рот с каким-то парнем, трахающим ее в задницу, в чем проблема?

Но даже после всех непростых диалогов с самой собой она все равно пыталась найти ему оправдание. Фрэнк такой, потому что он столько лет был прикован к Мэрилин и этим пятерым детям? Неужели так долго пробиваясь к получению достойного образования, так упорно трудясь для восхождения по лестнице успеха в «Уолгрин», он лишил себя стольких удовольствий в молодости, что просто пытался наверстать упущенное? Или он отчаянно искал в сексе чего-то лучшего? Недавно он принес домой журнал под названием «Свингер’с Лайф», все страницы которого были заполнены личными объявлениями с фотографиями – людей всех возрастов, размеров, цветов и ориентации, – только и желавших заняться со всем миром сексом.

– Ты только посмотри на это, – притянув ее к себе на диване, чтобы показать ей журнал, взволнованно сказал Фрэнк. – Это то, о чем я тебе все время говорил. Посмотри на всех этих людей – черт, Патриш, они такие же, как мы.

Разумеется, им не оставалось ничего иного, кроме как отправить в журнал свои фотографии и свою рекламу и стать частью этого замечательного сообщества свингеров. Для Делуки это была возможность провести самую откровенную фотосессию. Патрисия не могла припомнить у него такого творческого подъема.

– Так, просто сядь на диван – положи ноги на журнальный столик… хорошо… хорошо, как можно шире раздвинь колени… хорошо… теперь немного раздвинь киску… хорошо, хорошо… держи ее…

Озабоченность Делуки сексом была космической, безграничной. Неизвестно, когда и как она началась, но явно задолго до того, как в его жизни появилась Патрисия Коломбо. Видно было, что он никогда не уставал говорить о сексе, планировать его, режиссировать его, читать о нем, ссылаться на него, отождествлять себя с ним, хотеть его, заниматься им. Сексом он наслаждался, как телевизионный проповедник наслаждается Богом, – он им упивался. В Патрисии его одержимость обрела идеальную партнершу. Фрэнк обучал ее более трех лет, и о стандартном сексуальном поведении она не имела ни малейшего представления. Плотское образование Патрисии Коломбо начал в младшей школе Гас Латини, воспоминание о котором теперь было похоронено, а в средней школе продолжил Фрэнк Делука. Аномальное поведение было для нее типичным, оно было нормой, поскольку, не считая подростковых проделок с Джеком Формаски, она ничего другого не знала. Деменция, психическое расстройство, паранойя – об этих состояниях она ничего не ведала.

Когда-то, сравнивая Эндрю Харпера с Фрэнком Делукой, она пришла к выводу, что у молодого студента-медика парочка причуд, а у Фрэнка Делуки серьезные проблемы. Теперь же, сделавшись активной партнершей Делуки в его ненормальном образе жизни и все больше и больше к нему адаптируясь, она во многом утратила способность мыслить рационально. Сейчас нормальным для нее стал Делука: чего бы он ни хотел, что бы ему ни нравилось, что бы он ни делал. Допустимое, приемлемое, разрешенное – все определял он.

– Плыви по течению, Патриш, – снова и снова повторяла она себе.

И течение это было Фрэнком.

Однажды днем Патрисия заглянула навестить мать. Она была полна решимости не оставлять в покое родителей, пока те в конце концов не признают любовь между ней и Фрэнком настоящей, а брак, хотя и отдаленным, но неминуемо приближающимся. Им просто придется принять Фрэнка Делуку. Теперь он был таким же фактом их жизни, как и она сама.

– Я думала пригласить на обед тетю Джанет и дядю Билла, – сказала она. – Я хочу, чтобы они познакомились с Фрэнком. У тебя нет с этим проблем?

– С какой стати? – пожала плечами Мэри. – Вы живете своей жизнью. Но однажды вечером к вам может нагрянуть еще один гость – нежданный.

– Что это значит?

– Твой отец. Он считает, что ты, скорее всего, живешь вместе с Делукой. Он обещал зайти без предупреждения, чтобы самому в этом убедиться.

– Ему не стоит беспокоиться, – сказала Патрисия. – Мы живем вместе. Нам пришлось бы, даже если бы мы не хотели, денег едва хватает на два дома, не говоря уже о трех.

«Вот и все, – подумала она. – Теперь они знают точно».

Несколько дней спустя после визита Патрисии к матери отец позвонил в магазин Фрэнку Делуке. Как позже Делука рассказал Патрисии, Фрэнк Коломбо сказал:

– Я думаю, нам надо встретиться и поговорить о Патти. Как насчет того, чтобы я подъехал на парковку, когда вы выйдете с работы?

В тот вечер Делука работал до десяти тридцати, Фрэнка Коломбо устроило.

– Увидимся возле магазина в десять тридцать или около того.

Делука тотчас позвонил Патрисии на работу. Рассказав ей о звонке, он спросил:

– Что ты думаешь?

Патрисия не знала что думать. Возможно, родители наконец убедились, что они с Фрэнком вместе навсегда? Неужели они решили пойти на мировую?

– Меня беспокоит встреча на парковке, – признал Делука. – Зачем ему это нужно?

– Может, он просто за тобой заедет, – предположила Патрисия. – Возьмет тебя выпить или что-то в этом роде.

Большую часть дня Делука беспокоился о встрече, звонил Патрисии еще несколько раз, чтобы выразить свою озабоченность. Он, разумеется, знал по рассказам Патрисии о вспыльчивом характере ее отца. Возможно, Делуке даже вспомнилось, как той ночью в мотеле, когда он рассказал правду о своей семье и они оба признались в своем настоящем возрасте, Патрисия сказала ему: «Если мой отец когда-нибудь узнает, он тебя убьет».

В конце концов он позвонил Патрисии и сказал: