Мэри Коломбо сразу начала оплакивать бедных невинных малышек, пятерых, но Патрисия спросила, неужели развод родителей хуже, чем расти в доме, где папа и мама больше не любят друг друга? Потом Мэри обрушилась на разницу в возрасте. Через десять лет Патти будет всего двадцать восемь, а Делуке – почти пятьдесят.

– Разница в возрасте не имеет значения, – твердо заявила Патрисия. – Мы любим друг друга, важно только это.

Фрэнк Коломбо то закрывал лицо руками, то с тоской глядел на свою единственную дочь. Она планировала выйти замуж за мужчину почти его возраста. У нее будет пятеро приемных детей, двое из них ровесники ее брата. Ей придется помогать ему поддерживать семью, пока все эти дети не вырастут. У нее никогда не будет ничего своего – ни дома, ни новых машин, возможно, даже собственных детей. Это был его худший кошмар.

Мэри с отвращением назвала Делуку «растлителем малолетних», но Патрисия отказалась вступать с ней в перепалку с переходом на личности.

– Знаю, вам это не понравится, – сдерживая слезы, сказала она. – Знаю, что я сильно вас разочаровала, Боже, я сильно разочаровала себя. Я не хочу никого обижать: ни вас, ни Мэрилин, ни детей Фрэнка. Я просто хочу быть счастливой.

Она торжественно заявила, что этот человек готов ради нее пожертвовать всем, отказаться от всего, что у него есть, чтобы быть с ней и любить ее. Она не упустит свой шанс на такое счастье.

Когда Патрисия уходила, ни мать, ни отец не попытались задержать ее и поговорить еще, они оба сидели, качая головами. У лестницы, ведущей к входным дверям, Патрисия остановилась и бросила последнюю реплику:

– Надеюсь, что когда-нибудь вы оба меня поймете.

Выходя из дома, она не верила, что этот день когда-нибудь наступит.

Не прошло и месяца, как Делука к ней переехал, и Патрисия поняла, что блаженного союза, о котором она мечтала, не будет.

Первые пару недель все было почти так же, как когда они только начали ходить в мотель, когда ей было шестнадцать. Они не могли насытиться друг другом. Быть наедине, голыми, когда и как им хотелось, вместе ложиться спать и вместе просыпаться, ласкать, целовать, трогать друг друга, говорить все, что угодно, не опасаясь посторонних ушей, – для Патрисии это походило на исполнение ее первоначальной мечты.

Патрисии казалось, что Фрэнк испытывает те же чувства, но по другим причинам. Уход из семьи – от пристального взгляда жены, постоянной суматохи пятерых детей – словно снял с его плеч груз, позволив ему расслабиться. Патрисия никогда его таким не видела.

– Это такое удовольствие – после работы приехать сюда, в твою квартиру, – сказал он ей, – а не в тот зоопарк домой. Я не знаю, как я все эти годы это выдерживал.

Вечером в среду и воскресенье он ужинал с женой и детьми. Патрисия не препятствовала его желанию видеться с детьми столько, сколько он хотел, уверяя его, что из-за нее он не обязан придерживаться какого-то жесткого графика. Но он все равно подчинялся распорядку.

– Два вечера в неделю – для них вполне достаточно.

Через неделю после переезда Фрэнка Мэрилин Делука подала на развод, и Патрисия заехала на Брэнтвуд, сообщить эту новость родителям. Впечатления на них это не произвело. Отец едва заметил ее присутствие, а мать лишь отмахнулась. Патрисия пообещала себе на них не сердиться, как бы холодно они ни отреагировали.

– Я просто хотела, чтобы вы знали, – сказала она, – что в июне или июле следующего года мы с Фрэнком поженимся.

Как раз в преддверии ее двадцатого дня рождения и тридцать восьмого Фрэнка.

У Патрисии создалось впечатление, что родители в грядущую свадьбу не верили, а потому не видели причин попусту расточать энтузиазм. Патрисии удалось скрыть, что ее волнуют их чувства.

«Они увидят», – уверенно подумала она.

Поскольку теперь интимные отношения у них с Фрэнком стали регулярными, один или два раза в день, Делука снабжал Патрисию противозачаточными таблетками. Его внимание к ее менструальному циклу и ежедневные напоминания о таблетке казались ей аккуратностью и заботой. Она считала, что он просто осторожен, им явно не нужно рожать первого ребенка до получения им развода.

Однако вскоре ей стало ясно, что степень регулярности их половых актов отнюдь не единственная причина, по которой Фрэнк желал удостовериться, что она систематически принимает таблетки. Другую причину она поняла, когда однажды вечером они встретились после работы и пошли в паб «Оливер», небольшой бар недалеко от дома. Они захаживали туда два или три раза в неделю и расслаблялись парочкой бокалов игристого красного, прежде чем отправиться домой или куда-нибудь поужинать. В тот вечер Фрэнк, похоже, на ужин не торопился, поэтому они остались в «Оливере» подольше, выпили еще и принялись играть в шаффлборд с тамошним завсегдатаем Нилом. Они выпили еще по рюмке, угостили Нила, а тот в ответ выставил по стаканчику им. Они еще поиграли в шаффлборд, и Патрисия пошла в дамскую комнату. Когда она вернулась, счет в баре был оплачен, а Фрэнк и Нил ждали ее у входных дверей.

– Нил зайдет к нам выпить по последней, – небрежно сказал Фрэнк.

– Неужели? – Патрисия сразу поняла, что Фрэнк что-то задумал. Глаза у него бегали, он не смотрел на нее прямо.

В машине, когда Нил поехал за ними, Патрисия спросила:

– Фрэнк, что происходит?

– Ничего. Мы просто получим небольшое удовольствие, вот и все.

Прежде чем она успела возразить, он добавил:

– Расслабься, ладно? Мы выпьем еще пару бокалов, а потом, может, устроим вечеринку, если захотим.

В квартире Делука достал «Канадиан клаб» и налил всем. Патрисия без особого энтузиазма потягивала из своего стакана. Уже давно ничего подобного не происходило, и ей было не по себе. Она оставила мужчин и пошла в ванную. Закрыв двери, она смотрела на себя в зеркало.

«Это то, чего ты хотела, – напомнила она себе. – Ты и Фрэнк вместе».

Двери ванной открылись, вошел Делука.

– Патриш, в чем проблема? – спросил он.

– Я не знаю, – беспомощно качая головой, сказала она. Ее взгляд в зеркале умолял Фрэнка.

– Кто этот парень, Фрэнк? Почему он здесь?

– Ты знаешь, кто он, Патриш. И он здесь, потому что я его попросил. Он открыл аптечку и достал пузырек валиума. – Вот, возьми пару штук. Когда расслабишься, возвращайся. Нил тебе понравится. Он чистый, неплохой, кажется вполне здоровым. Мы все повеселимся.

Делука удостоверился, что она приняла валиум, а затем снова оставил ее одну. На этот раз, когда она