на протяжении четырех месяцев. У нас сложились очень близкие и очень волнующие отношения, которые при этом оставались спокойными и комфортными, если не считать того факта, что она до сих пор была замужем, но мне тогда казалось, что это ненадолго.

В то время у нее возникли две крупные проблемы: во-первых, у нее заканчивался пятилетний контракт на прежнем месте работы, и через месяц она собиралась приступить к работе на новом месте; во-вторых, у нее начались сильнейшие вагинальные кровотечения, которые не удавалось остановить медикаментозными средствами, и ее врач сказал, что ей потребуется гистерэктомия.

На прошлой неделе мы виделись лишь один раз (что было необычно), и, когда я пригласил ее на ужин, она отказалась, мотивируя это тем, что они с мужем решили помириться и наладить отношения. Я не поверил своим ушам, учитывая все те ужасы, которые она рассказывала о своем муже и их браке. Я считал, что у них ничего не выйдет, и очень скоро она мне позвонит и сообщит об этом. Пять дней спустя она позвонила и рассказала, что муж отсутствовал дома почти всю ночь, что он отказывается признаваться, где был, и все в таком духе. В этот момент я немного расстроился и сказал ей, что ситуация ничем не отличается от последних десяти лет и вряд ли когда-нибудь изменится, а муж и дальше будет продолжать вытирать об нее ноги. Видимо, она не желала этого слышать, потому что, хотя она со мной и согласилась, больше она мне не звонила. Я позвонил ей на работу примерно месяц спустя, и она сказала, что у них с мужем все хорошо. От этой новости у меня пересохло во рту и стало тяжело на сердце. А еще она сказала, что ложится на операцию через неделю. Я позвонил ей в больницу за день до операции, и мне показалось, что она была рада меня слышать.

Она перезвонила мне через три дня после операции и потом звонила каждый день примерно неделю. Вскоре и я начал ей звонить, так как хотел, чтобы она объяснила мне, почему она себя так вела. Она сказала, что стресс на новой работе и страх перед операцией заставили ее передумать по поводу развода. Теперь она написала своему адвокату, чтобы он возобновил бракоразводный процесс, и хочет съехать, как только это будет возможно. Муж ужасно с ней обращался и до операции, и в послеоперационный период, и это стало для нее последней каплей. Она не может водить машину и не выходит из дома, и я не видел ее два месяца. Мы не увидимся еще несколько недель, так как она едет во Флориду в гости к подруге, чтобы сменить обстановку. Она пока еще ничего не говорила мужу и не собирается говорить до тех пор, пока не поправит здоровье, потому что он определенно попытается испортить ей жизнь, как только узнает, что она уходит от него.

Она продолжает уверять меня, что на этот раз действительно уйдет от мужа благодаря вашей книге, психотерапии и отсутствию внешнего давления.

Я вовсе не так уверен в этом, как она, и считаю, что она все еще может вернуться к своим старым моделям поведения. Я очень сильно ее люблю, и мне было очень больно, когда она вернулась к мужу, но мне кажется, что, если она снова это сделает, я смогу, наконец, порвать отношения с ней раз и навсегда.

В вашей книге практически ничего не говорится о чувствах нормального порядочного мужчины, находящегося в отношениях с женщиной, которая любит слишком сильно. Могу вам сказать, что любовь к такой женщине разочаровывает, подавляет и вгоняет в депрессию.

Если мне когда-нибудь удастся обрести счастье в этих отношениях, это произойдет в том числе и благодаря вашим мыслям, изложенным в вашей книге. А если ничего не выйдет, ваша книга поможет мне справиться с ситуацией и принять ее.

Гарольд Б., доктор медицины

Обратившись к доктору Гарольду с просьбой разрешить опубликовать его письмо в этой книге, я получила следующий ответ.

Уважаемая Робин Норвуд!

Не могу не написать послесловие к письму, которое отправил вам в прошлом году. Женщина, о которой я вам рассказывал, снова вернулась к мужу в сентябре. Я прекратил с ней встречаться, но позвонил ей в ноябре, и мы решили вместе пообедать. Это был невероятно болезненный опыт, так как я прекрасно видел, что у них с мужем ничего не изменилось. И, честно говоря, если бы я внимательнее читал вашу книгу, это меня вовсе не удивило бы. Она перестала ходить к психотерапевту, потому что считает, что «тут больше не о чем говорить». Это стало для меня последней каплей.

Я сказал ей, что больше не хочу ее видеть и попросил больше мне не писать. Она выполнила мою просьбу, если не считать благодарственной записки за открытку, которую я отправил ей на день рождения в июле (ей исполнилось пятьдесят).

Прошлый год был для меня очень тяжелым, но за это время моя душевная боль утихла, и сейчас мне лучше.

Ваше письмо всколыхнуло болезненные чувства, но, к счастью, теперь они не настолько сильны.

Гарольд Б., доктор медицины

Достаточно очевидные оправдания, которые находил этот мужчина для продолжения общения с женщиной, ставшей для него источником сильных страданий – еще один симптом зависимости от отношений. Он подробно описывает ее неспособность уйти от неверного мужа, но при этом игнорирует собственную неспособность прекратить общение с ней, хотя она нарушила все данные ему обещания.

Потребность этого врача спасти женщину от ее мужа и ее собственных деструктивных решений – несомненно основная причина столь сильной привязанности к ней. Пока он не признáет собственную навязчивую потребность играть в жизни этой женщины противоположную роль (быть стабильным и верным партнером в отличие от ее безответственного мужа), подозреваю, что он и дальше будет находить самые разные поводы для того, чтобы продолжать общаться с ней и играть свою роль в этой нескончаемой семейной саге.

* * *

Уважаемая г-жа Норвуд!

Не буду вдаваться в подробности, но мое первое знакомство с вашей книгой привело к довольно болезненному результату. ‹…› Моя девушка – вернее, бывшая девушка, – бросила меня, прочитав ее. Моей первой реакцией было желание отправить вам письмо с бомбой (хотя на самом деле я вовсе не