насыщалась библейскими образами и реминисценциями, долженствовавшими придать папским призывам необходимые вес и убедительность. В заключительной части крестоносного послания перечислялись материальные и духовные блага и привилегии, даровавшиеся римским первосвященником участникам войны: центральным пунктом тут было отпущение грехов – и им самим, и тем, кто поддержит крестоносцев средствами. Примерно по такому же стандарту строились и проповеди церковных иерархов.

В буллах и проповедях получило детальную разработку учение церкви о «заслугах» перед Богом всех тех, кто опоясывался мечом или же тем паче погибал ради торжества дела Креста. Участие в Крестовом походе – таков смысл этого учения – верный способ снискать милость Всевышнего, которая надежно поможет достичь небесного блаженства. Крестоносец, принявший обет, как бы вступает в «счастливую сделку» (это выражение употреблял еще Бернар Клервоский) с Богом: беря на себя обязательство совершить «доброе деяние» земного характера – воевать не на живот, а на смерть с «врагами Господа», он приобретает в награду «небесное спасение». Буллы и проповеди сплетали вокруг «героев Христа» венец мученичества: смерть рыцаря в бою с «неверными» облекалась мистическим ореолом и освящалась как страдание, прокладывающее дорогу в рай.

С течением времени в церковных округах (диоцезах) были учреждены своеобразные, как их метко назвал А. Ваас (ФРГ), «бюро крестоносной пропаганды»: оттуда в централизованном порядке производилась рассылка проповеднической литературы на места. Сохранилась книга крестоносных посланий начала XIII в., составленная в Роммерсдорфе (Германия), а от 1266 г. – трактат бывшего генерала доминиканского ордена Умберто де Романо «О проповеди святого креста против сарацин», сводивший воедино все ходячие аргументы в пользу Крестовых походов.

Итак, Иннокентий III предпринял новую попытку гальванизировать крестоносное движение, подведя под него твердую финансовую, организационную и агитационную базу.

Особенно важное значение при этом придавалось финансовой стороне дела: крестовая деньга превратилась вскоре в один из наиболее обильных источников пополнения папской казны.

6.4. Походы в Египет и международная политика

Кипучая деятельность апостолика, направленная на то, чтобы поддержать и распространить в глубь и вширь дух Крестовых походов, заложить прочный фундамент организации священных войн и обеспечить руководящую роль в них папства, не принесла тех результатов, на которые рассчитывал Иннокентий III.

Предпринимая первые шаги к организации нового Крестового похода, Иннокентий III издал специальную буллу. В ней он напомнил о плачевной участи тысяч христиан, томящихся в темницах сарацин. Папа поведал в этом документе о грозной мусульманской крепости, умышленно сооруженной ими на горе Фавор – в том самом месте, где (по евангельским сказаниям) произошло так называемое Преображение Иисуса Христа. Крепость эта господствует над Акрой и позволяет сарацинам думать, что оттуда они «сумеют беспрепятственно вторгаться в земли, сохранившиеся от Иерусалимского королевства». Из послания, в котором папа призывал к Крестовому походу, явствовало также, что он не намеревался ограничиться чисто пропагандистскими акциями, но собирался собственной персоной присутствовать при погрузке крестоносцев на корабли. Формирование и отправку сухопутных войск предполагалось поручить легату апостольского престола. На нужды похода Иннокентий III пожертвовал 30 тыс. марок, а через некоторое время дополнительно ассигновал еще 3 тыс. Датой начала похода был определен 1217 год.

В булле ни словом не упоминалось о том, кого папа рекомендует или выдвигает на пост командующего крестоносным воинством. Вероятно, наиболее подходящим кандидатом на этот ответственный пост был бы молодой и энергичный германский государь, он же король Сицилии Фридрих II Гогенштауфен. 15 июля 1215 г., находясь в Аахене, где произошло его торжественное коронование «римским королем», Фридрих II объявил, что принимает крест. Однако с его стороны эта декларация была сугубо дипломатическим жестом. Ему был глубоко чужд крестоносный фанатизм, и, что гораздо важнее, германский король, поглощенный внутриполитическими заботами в своих новых европейских владениях, по существу, с самого начала занял выжидательную позицию в отношении Крестового похода, провозглашенного папой. Хотя Фридрих II состоял под опекой Иннокентия III, который согласился признать его германским королем на условиях определенных политических уступок апостольскому престолу, папа не мог, естественно, намечать этого государя в предводители затеянного Римом предприятия.

Из коронованных особ, кроме Фридриха II, крестоносный обет приняли еще два короля: Андраш II (Венгрия) и Иоанн Безземельный (Англия), вассал Иннокентия III. Оба последних – и сюзерен-папа, и его вассал-король – скончались один вслед за другим: первый – 16 июля, второй – 16 октября 1216 г.

Руководство организацией Крестового похода перешло к преемнику Иннокентия III папе Гонорию III (1216–1227). Продолжатель его политики, он стремился воплотить в жизнь предначертания своего предшественника, придерживаясь программы Четвертого Латеранского собора. Первым шагом нового папы явилось назначение легата апостольского престола в войско крестоносцев, которое готовилось к отправке за море. Этот пост занял кардинал Пелагий из Альбано, испанец по происхождению.

Смерть Иннокентия III несколько задержала Крестовый поход. В 1217 г. на Восток выступили только Андраш Венгерский, примкнувшие к нему сеньоры, главным образом из южногерманских земель, и герцог Леопольд Австрийский – в общем, довольно значительное, хотя и пестрое по составу, войско. Через посредство приора венгерских госпитальеров удалось договориться с Венецией о предоставлении десятка больших кораблей по сходной цене – 550 марок серебром за каждый корабль. Чтобы получить нужную сумму – уплата ее была определена в три срока, – венгерский король прибег к уже привычным для предводителей крестоносцев методам – порче монеты, распродаже некоторых королевских поместий, ограблению церквей и аббатств страны. Судя по данным хронистов, видимо преувеличенным, под его знамена встали до 10 тыс. конных рыцарей и множество пеших воинов. Во всяком случае, кораблей, доставленных 25 июля 1217 г. в Сплит, не хватило, и потому часть крестоносцев вернулась домой, решив выступить весной следующего года. Сам Андраш II прибыл в Сплит 23 августа, но ему пришлось там ждать некоторое время, пока наконец крестоносцы отплыли в Сирию, к Акре.

Начался пятый по счету Крестовый поход (1217–1221). В сентябре 1217 г. в Акре собрались отряды Андраша II Венгерского, Леопольда Австрийского, герцога Отто Меранского, туда же сошлись отряды короля Кипрского Ги Лузиньяна, рыцарские контингенты сирийско-палестинских сеньоров – иерусалимского короля Жана Бриеннского, князя Боэмунда IV Антиохийского, госпитальеров, которыми командовал Великий магистр Гарэн де Монтегю, тамплиеров, предводительствуемых великим магистром Гийомом Шартрским, и рыцарей Тевтонского ордена под командованием Германа фон Зальца. Современники считали, будто численность участников Пятого крестового похода, разместившихся под Акрой и в городе, составила 20 тыс. рыцарей и 200 тыс. пешего войска, что также является сильным преувеличением.

Местные сеньоры встретили крестоносцев, прибывших с Запада в Сирию, довольно прохладно, если не с открытой враждебностью. Страна переживала голод: в предыдущий год выдалась засуха. Многие крестоносцы, по сильно завышенным сведениям