«Они все были очень добры, но уже начинали терять терпение, и я становилась все более подавленной. Я была уверена, что у меня что-то очень серьезное, но почему тогда доктора не могли понять что?»

Когда я увидела миссис Уоллер за чашкой чая посреди жизнерадостной суматохи ее семейного дома, я не могла поверить, что она была так больна. Она выглядела счастливой и излучала здоровье. Я слышала ее историю от кого-то другого, кто рассказал мне, что знает «женщину, спасенную с помощью чуда». Несмотря на то что такие заявления на пустом месте не делают, я, естественно, насторожилась. Мы все слышали печальные истории про безнадежно больных людей, которые верили, что их излечили – обычные врачи или представители альтернативной медицины, – только чтобы потом узнать, к своему величайшему разочарованию, что это была лишь временная ремиссия. Но я была заинтригована историей Гленды Уоллер не в последнюю очередь потому, что человек, который утверждал, что сотворил над ней чудо, оказался весьма экстравагантным специалистом.

«Сходите к нему и посмотрите сами, – настаивала Гленда Уоллер. – Быть скептиком просто. Бог свидетель, я и была – скептична и напугана. В конце концов, нам постоянно рассказывают какие-то дикие истории. Но как только я встретилась с мистером Орфордом, у меня появилось чувство, что со мной произойдет нечто потрясающее. Так и случилось».

Так что со словами Гленды Уоллер, звенящими у меня в ушах, я отправилась в городок на холме Старли-Тор, всего в шести милях от Лаффертона. У меня была встреча с человеком, чье настоящее имя Энтони Орфорд, но который также называет себя доктором Гротманом.

Старли – это милый компактный городок с крутыми улицами, плотно застроенными домами, спускающимися к небольшой площади, по которой разбросаны кафе и магазины, призванные обслуживать приезжих, которые сотнями стекаются сюда каждый год, чтобы проконсультироваться со специалистами, практикующими в рамках культуры нью-эйдж, и с альтернативными терапевтами.

Я не была впечатлена кристаллами и палочками с благовониями, бусами, ловцами снов и сомнительными зельями, которые там продавались, и откровенно цинично настроена по отношению к большинству терапевтов, реклама которых висела в окнах каждого магазина… Древнее Китайское Лечение, Лечение Сновидениями, Путешествие в Прошлую Жизнь, Цветочная Терапия… В сравнении с этим старые добрые рефлексология и ароматерапия казались глубоко ортодоксальными.

Но если даже они казались мне слегка безумными, то каким тогда окажется человек, с которым я собираюсь встретиться? Что мне предстоит обнаружить? Если бы не настойчивые рекомендации Гленды Уоллер, я бы, наверное, тут же отправилась обратно под безопасную сень собственного дома.

Вместо этого я поднялась по одной из убийственных для ног улиц и позвонила в звонок конторы, которая была похожа на кабинет дантиста – именно им операционная мистера Орфорда раньше и являлась.

Первым моим впечатлением было то, что многим дантистам стоило бы поучиться делать свои приемные настолько же светлыми и гостеприимными, с огромными окнами, выходящими в приятный сад, свежими цветами, кулером с водой и очаровательной дамой на ресепшен, миссис Эзмой Кокс, которая работает на мистера Орфорда с тех пор, как он обосновался в Старли в конце прошлого года.

«Я вижу, как люди приходят сюда напуганные и скованные, и, разумеется, очень больные, – сказала она мне, – и вижу, как они уходят, исполненные новой уверенности, твердым шагом и с огоньком в глазах. Я слышала о невероятных вещах, которые делал мистер Орфорд, о заклинаниях, чудесах – и да, я верю, что иногда достаточно просто слова… И все, что я могу сказать, это что я благодарна за возможность смиренно работать вместе с этим выдающимся человеком».

Вы можете подумать, что так ей и положено говорить, разве нет? Так что я просто села полистать один из свежих глянцевых журналов и стала ждать доктора.

«Нет, – сказал он мне сразу, как только мы пожали друг другу руки, – вы не должны меня так называть. Я не доктор».

Энтони Орфорд – обычный, приятный мужчина средних лет с правильной речью и в твидовом пиджаке. Ничего пугающего. Он провел меня в свой кабинет, в котором царила полутьма – шторы были опущены – и стояли только кушетка, раковина с краном и большое ведро. Я посмотрела на ведро с беспокойством.

– Нет особого смысла оставаться здесь, – сказал он мне. – Я просто подумал, что вы можете захотеть увидеть, как я работаю. Вполне обыденная обстановка, как видите.

– Как у дантиста, только без оборудования. – У меня как будто никак не получалось выкинуть дантистов из головы.

Когда мы вернулись в приемную, миссис Кокс принесла нам чай. Я захотела вернуться к разговору.

– Доктор Гротман…

– Выдающийся человек, совершенно выдающийся, диагност, клиницист, хирург…

– Но мертвый, – сказала я.

В первый раз теплая улыбка на его лице слегка охладела.

– Нет такой вещи как смерть, мисс Карр… не в том смысле, который вы имеете в виду.

Мне стало интересно, о каком смысле идет речь.

– Доктор Гротман жил и практиковал в Лаймхаусе во время своей земной жизни в девятнадцатом веке. Теперь он практикует через меня, находясь по другую сторону. Он направляет меня, учит меня, оперирует через меня…

– Когда вы говорите “оперирует”…

– На самом деле. Физически.

Я спросила его, что именно под этим имеется в виду, но его ответ показался мне несколько уклончивым. А когда я надавила на него, холодная улыбка сменилась ледяным выражением лица.

В этот момент мне стало не по себе. Со мной ничего не случилось, мне не сказали ничего такого, что заставило бы меня содрогнуться, и все же, когда я сидела здесь, с этим респектабельно выглядящим человеком, произошло именно это.

– Люди приходят ко мне с болью и несчастьем. Они обычно уже видели множество докторов, и им либо говорили, что у них ничего нет, либо, что то, что у них есть, неизлечимо. Даже смертельно. Доктор Гротман, через меня, обнаруживает болезнь и излечивает ее – обычно оперативным путем, иногда нет. Он излечивает ее физически – удаляет опухоль, например, или полип, растворяет камни в желчном пузыре, разрезает воспаленные участки или стерилизует глубоко распространившиеся инфекции. Он достигает поразительных результатов.

– И вам кажется, что вы не имеете к этому никакого отношения?

– Я не имею к этому совершенно никакого отношения. Как я уже сказал, я всего лишь проводник.

– Хорошо оплачиваемый.

Тишина в комнате тоже стала леденящей. Это было странно. Но я знала, что хилер устанавливает высокие цены. Миссис Уоллер сказала мне, что заплатила ему сто пятьдесят фунтов. «Деньги потрачены не зря», – уверила она меня. Предполагаю, если речь идет об облегчении многомесячной боли, это так и есть.