Эти слова в отношении Британской империи могут быть названы пророческими. Далее, по ходу речи, говорится:

«Англия, продолжая войну, будет утрачивать позицию за позицией, и ее империя неизбежно будет попадать во все большую зависимость».

В дискуссиях с Гитлером об английской политике отец также неоднократно высказывал, что «мы (не можем) принудить британцев к их счастью». После захвата документов польского Министерства иностранных дел немецкой стороне было известно, какую активную роль сыграл Рузвельт в деле предотвращения германо-польского соглашения. О политических целях президента США не строилось никаких иллюзий. В этих обстоятельствах отец рассматривал хорошие отношения с Советским Союзом в качестве краеугольного камня германской политики. Естественно, имелась вполне определенная зависимость Германии от поставок сырья и продовольствия из Советского Союза. Часто немецкая сторона запаздывала со встречными поставками, это, однако, неизменно улаживалось путем переговоров. И все же германская зависимость от Советского Союза никогда не заходила так далеко, как зависимость Великобритании от США. Странная картина. Оба европейских противника поддерживались соответственно одной из двух великих неевропейских держав («фланговых держав», как их назвал Освальд Шпенглер), а именно США и Советским Союзом. В то время как Великобритания полностью отдалась в руки США и вышла из противостояния державой второго ранга, Германия попыталась сохранить или обрести свою независимость — и также проиграла.

Но вернемся к ситуации рейха после успешно завершенной кампании на Западе. Гитлеру удалось добиться сильной центральноевропейской позиции. Положение рейха значительно улучшилось в сравнении с началом войны. Анализируя ситуацию Германии после западной кампании, начав с севера, нужно сперва отметить, что при оккупации Норвегии удалось в последнюю минуту опередить британцев, несмотря на многократное превосходство британского флота. Доставка железной руды из района Кируны в Швеции в норвежский порт Нарвик была, таким образом, поначалу обеспечена. Необходимо также констатировать, что англичане после долгой подготовки высадились почти одновременно в Ондалснесе и Намсосе. То, что вошло в ныне принятую в Германии новейшую историю в качестве мнимого немецкого «вторжения в Норвегию», оказывается при ближайшем рассмотрении оборонительным шагом против английской стратегии.

На востоке было ликвидировано стратегически опасное установление границ согласно Версальскому договору, так же, как и угроза безопасности со стороны остаточного чешского государства. На Балканах немецкое влияние, естественно, возросло, хотя действия Италии против Греции и ее неудачные военные операции породили нерешенную ситуацию, требовавшую урегулирования. Излишне говорить о том, что итальянское наступление было предпринято без согласования с германским руководством и весьма неохотно воспринято Гитлером и отцом.

В Средиземноморье вступление, наконец, в войну Италии на стороне Германии означало, правда, расширение оперативных возможностей в борьбе против Англии, но и, как выяснилось, ввиду военной неэффективности Италии, значительное бремя. После победы на Западе вступление Испании в войну на стороне держав оси, казалось, является лишь вопросом времени и переговоров. Тем самым значительно расширились бы оперативные возможности рейха в Средиземном море. Обладание всем Атлантическим побережьем от Испании до Голландии открывало для Германии такие варианты, как высадка в Англии, война подводных лодок с использованием гораздо более обширной зоны базирования, чем в Первой мировой войне, и более эффективная воздушная война против Британских островов.

Эта центрально-европейская позиция была подстрахована договорами с Советским Союзом, хотя немецкой стороне было очевидно, что разграничение так называемых «сфер интересов» вовсе не должно явиться последним словом в германо-русских отношениях. Быстрые действия русских еще во время кампании на Западе послужили ясным указанием на то, что Сталин несколько иначе представлял себе развитие конфликта между обеими западными державами и Германским рейхом. Можно было ощутить определенный нажим со стороны России, по крайней мере, Гитлер считал, что он его чувствует. Русские в ультимативной форме потребовали от Румынии Бессарабию, потерянную ими во время Первой мировой войны, а также заняли Южную Буковину. Обе эти области отошли по Московскому договору, без сомнения, к российской «сфере влияния». Россия, однако, оккупировала и аннексировала и Северную Буковину — старую австрийскую территорию — к которой это не относилось. С другой стороны, связь с Советской Россией очень положительно влияла на поставку сырья для германской военной экономики.

Гитлер достиг вожделенной и, в его представлении насущно необходимой, сильной позиции Германии в Центральной Европе, однако вразрез с первоначальной концепцией не путем соглашения с обеими западноевропейскими державами и не без войны, но предприняв — после долгих колебаний и в последний момент — внешнеполитическую «рокировку» фундаментальнейшего свойства и, соединившись, все еще не теряя надежды на достижение с Польшей мирного урегулирования с Советским Союзом, своим заклятым врагом, чтобы иметь свободный тыл для решения проблемы коридора.

«Континентальная шпага» — давнишнее обозначение союзной с Великобританией континентальной державы, поставлявшей сухопутные войска, с тем чтобы бороться в союзе с Англией против сильнейшей державы на европейском материке. Однажды в прошлом и Пруссия играла эту роль. Две нынешние «континентальные шпаги» Великобритании — или стоит Францию и Польшу назвать уже европейскими «шпагами» США? — были устранены. В отношении последней можно спокойно утверждать, что ею пожертвовали. Для немецкой стороны открывались теперь следующие варианты:

Наиболее очевидным, но и, без сомнения, самым трудным и рискованным вариантом являлось прямое нападение на Британские острова, то есть высадка. Планирование кампании осуществлялось под кодовым названием «Морской лев».

Вторым вариантом было изгнание англичан из Средиземноморья. Таким образом, перерезалась бы главная артерия Британской империи и в то же время обеспечивалась бы защита «мягкого подбрюшья» Европы.

Третья альтернатива состояла в «сплачивании» в Европе, возможно, политическом переустройстве[333] и организации вооружения с помощью расширенных возможностей на оккупированных территориях при одновременном ведении войны подводных лодок.

В качестве четвертого варианта должно быть упомянуто свержение Советского Союза, хотя, как мы увидим, поначалу о решении на этот счет не думали. Если Гитлер и в самом деле, как утверждается, приказал летом разработать план кампании против России, то это могло быть сделано из предосторожности, под впечатлением русской экспансии на Запад. Я уже указал, что оккупация Северной Буковины не отвечала германо-русским соглашениям. Кроме того, все генеральные штабы на свете, и это можно считать трюизмом, должны разрабатывать теоретические планы на все мыслимые случаи, не имея возможности оказывать тем самым какое-либо влияние на политику страны, тем более определять ее. Решающими являются соответствующие политические аспекты: