«Глэдис» уже начала торможение, готовясь к посадке на Арутею, когда из-за диска спутника, ей наперерез выскочили сразу три арктурианских эсминца.

Мгновенно проделав в уме все необходимые расчеты, Бекетов понял: у них не осталось ни малейшего шанса избежать атаки арктурианских кораблей. Силы были слишком неравны для того, чтобы принимать этот бой, и помощи ждать было неоткуда. Земные корабли остались за пределами досягаемости. Они покинули район недавнего боя, нарушив приказ адмирала и предоставив тем самым яхту своей собственной судьбе.

— Нам не удастся избежать атаки арктурианских эсминцев, придется принять бой…

Бекетов испытывал растерянность и сожаление из-за того, что поставил экипаж в безвыходное положение. Вся ответственность лежала на нем, он не чувствовал страха, хотя понимал, что жить им осталось всего несколько минут, в течение которых неприятельские корабли выйдут на позицию энергетического залпа.

Капитаны арктурианских эсминцев не стали выпускать торпеды с дальней дистанции, а решили действовать наверняка. Жертва казалась им совершенно беспомощной, и Бекетов понимал, что это так и есть.

Энергетических резервов «Глэдис» не хватит для создания защитного поля, способного противостоять объединенной мощи арктурианских кораблей.

Когда Бекетов начал выстукивать в эфир последний прощальный сигнал земных кораблей, сохранивших эту традицию с незапамятных времен морского флота — «Погибаю, но не сдаюсь», в его наушниках прозвучал знакомый голос, лишенный эмоций, сухой и бесстрастный, похожий чем-то на лист изжеванной бумаги:

— Неприятельские корабли слишком близко, капитан. Необходимы срочные действия, и я вынужден взять управление на себя.

— Поздно! Сделать ничего нельзя! Что ты собираешься…

Резкая перегрузка оборвала последнюю фразу Бекетова, заставив его от неожиданности до крови прикусить губу.

Дикая скачка по лесу закончилась к рассвету. Логинов к этому времени был измотан и разбит до такой степени, что не смог бы оказать сопротивления даже ребенку. Похандорусу, чувствовавшему себя так, словно никакой скачки не было вовсе, пришлось буквально вынимать его из упряжи и под руку вести к небольшой хижине, стоявшей на вершине холма, возвышавшегося над окружающим лесом. Святилище эта заброшенная хижина ничем не напоминала. Разве что количество тропинок, расходившихся от вершины холма во все стороны, вызывало легкое недоумение.

Вначале Логинов принял сидящее в глубине хижины существо за скульптуру — и в этом не было ничего удивительного. Огонь очага слишком слабо освещал его. У существа было четыре пары рук. Две из них, сложенные на груди, не двигались, а две другие существо спрятало за спину. Неподвижное, словно отлитое из бронзы, лицо, украшенное огромными синими глазами, было направлено в сторону от захлопнувшейся за спиной Логинова двери.

Казалось, ни произведенный их прибытием шум, ни само появление в хижине посторонних людей не произвели на хозяйку ни малейшего впечатления. И Логинов почему-то подумал, что в этом мире существует немного вещей, способных вывести ее из глубокой сосредоточенности и отрешенности. В том, что хозяйка — существо женского пола, его убеждали черты лица, не лишенного определенной привлекательности, и тонкие узкие руки.

Но это были единственные признаки — и он мог ошибиться.

Нижнюю половину тела существа скрывали пышные складки какой-то грубой материи.

— Это тот самый землянин, Лума, встретиться с которым ты пожелала. — Похандорус произнес эти слова, почтительно склонив голову, но в его тоне сквозила легкая небрежность.

Логинову пришлось вспомнить его рассказ о том, что к мутантам в обществе арктуриан относятся как к париям, лишая их всех гражданских прав, несмотря на любые, самые выдающиеся способности, которые среди этих личностей встречаются довольно часто. Вот и эта прорицательница, по сути, общепризнанный государственный оракул арктурианской империи, вынуждена была жить в жалкой хижине в глубинах леса, хотя к ней за предсказаниями довольно часто наведывались члены правительства и даже члены императорской семьи.

Логинов воспринимал происходящее словно сквозь завесу тумана, в голове гудело, и все его тело время от времени вздрагивало, словно он все еще находился внутри несущегося через лес кокона, больше напоминавшего катапульту.

— Я вижу, — ответила Лума, не поворачивая головы и по-прежнему не удостаивая их даже взгляда. — Это тот самый землянин, который носится со своим оскорбленным самолюбием. Однажды ему удалось справиться с ракшасом и теперь он считает, что все должны воздавать ему за это почести!

— Я так не считаю! Но и помыкать собой никому не позволю! У меня мало что осталось, кроме самолюбия! — довольно резко ответил Логинов, с трудом преодолевая гул внутри своей головы, и после этих слов вдруг понял, что Лума смотрит на него.

— У тебя есть сила.

Какое-то время Логинов молчал, не зная, что на это ответить. Никакой особой силы он в себе не замечал, а успехи в экспедиции против ракшасов приписывал лишь невероятной удаче. Словно услышав его мысли, Лума продолжила:

— Удача приходит только к достойным. В этом древнем изречении есть глубокий смысл. У тебя, кроме удачи, есть еще и образ великого талисмана. Которым ты уже сумел однажды воспользоваться, не так ли?

Логинов вздрогнул, впервые почувствовав, с каким могучим разумом соприкоснулся. Он ни словом не обмолвился о талисмане, ни одно живое существо, кроме Перлис, не знало о существовании образа Бладовара.

— Власть над магическими вещами подобной силы дается далеко не каждому. Дело, однако, не в талисмане. Он уже сыграл свою роль и вряд ли снова поможет тебе. Ты должен рассчитывать лишь на свои собственные силы в предстоящей схватке с ракшасами. Чувствуешь ли ты себя достаточно сильным для предстоящей битвы?

— Я чувствую себя как куль муки, который только что сбросили с телеги.

— Что такое мука? И что такое телега?

— Не имеет значения. Я хотел сказать, что чувствую себя неважно. Мне казалось, что свою часть работы я уже сделал, и сейчас хочу вернуться домой, на Землю. Сможешь ты мне в этом помочь?

Лума отрицательно покачала головой, продолжая внимательно разглядывать Логинова своими огромными глазами.

— Не смогу, даже если бы захотела. Нам только кажется, что судьбой можно управлять. На самом деле мы можем лишь ненадолго выйти из предначертанной колеи и всегда должны платить за это слишком высокую цену.

Однако дорога к моему дому была не близкой, и наш гость чувствует себя как куль муки, упавший с телеги. Извините меня за то, что я забыла об этом. Те, кто меня обычно посещают, редко нуждаются в моем гостеприимстве.

Проходите, выбирайте любую скамью, которая вам понравится. Они все разные. Сделаны из разного материала, привезены из разных мест и обладают непривычными для землян свойствами. Тебя, Похандорус, предупреждать, я думаю, нет необходимости.