Она бросила валик на пол, ринулась в погреб и в темноте быстро переставила бутылки местами, словно собиралась таким образом нейтрализовать сон, изменить ход событий, то есть сделать то, над чем ее муж бился долгие годы, пытаясь разобраться. Почему она поставила статуэтку на то же место, что и во сне, когда на самом деле муж разбил ее двойника? И вообще, почему она купила сразу две статуэтки? Может, в этом смысле не все было предвидено? Сильвия обхватила голову руками. Может, она и сама уже начинает сходить с ума?

И тут вдруг к ней пришла уверенность. Надо позвонить этому лейтенанту, Виктору Маршалю, и объяснить, что у Стефана нет никакого психического заболевания. Он, несомненно, обладает особым даром, особой чувствительностью. И что все его сны каким-то образом связаны с их историей, с теми жуткими преступлениями, которые они расследуют. Она бегом вернулась в Страну Тьмы, чтобы найти номер телефона полицейского в ящике стола, но что-то ее остановило. Запах. Ужасающий трупный запах, который теперь исходил именно от Сумрака.

Сильвия огляделась. Сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Глаза пробежали по сумрачной комнате: баночки, бутылки, сваленные в кучу старые муляжи, монстры, накрытые…

У нее перехватило дыхание. Сумрак, любимый муляж Стефана, уставился на нее своими мерзкими глазищами. Покрывало с него исчезло. Точно как в послании на стене.

Не в силах пошевелиться, Сильвия принялась пересчитывать фигуры под покрывалом. Один… два… три… четыре… пять… и шесть.

Но их должно быть только пять.

Тут одна из накрытых покрывалом фигур пошевелилась и двинулась к ней, дергаясь, как марионетка.

Сильвия хотела убежать, но призрак набросился на нее и увлек в последний смертный танец.

Взмыленные и хмурые, Ван и Мортье вышли из комнаты для допросов, мрачно глядя перед собой. Вик, засунув руки в карманы, ждал в коридоре.

– Ну что? – спросил он.

Ван пожал плечами:

– Никогда еще такого не видел. Он орет, что ему надо видеть жену, и без конца твердит, что она должна погибнуть. Этот тип хуже разъяренного зверя. Его хоть насмерть замучай, а он даже возраста своего не скажет.

– А тебе приходилось замучить кого-нибудь насмерть? Твоя лазерная татуировка, дракончик… Старинная китайская мафия…

– Заткнись!

Мрачно взглянув на него, Ван отошел, а Вик обратился к Мортье:

– Надо немедленно отправить кого-нибудь к жене Кисмета.

– И ты туда же? Придется отправить, чтобы его хоть сколько-нибудь успокоить. Ему разрешили позвонить. Сильвия Кисмет не ответила, но этот псих послал ей сообщение. Что-то вроде: «Полиция скоро приедет, но тебе надо немедленно бежать, иначе он тебя убьет. Он убьет тебя еще до 2:35 ночи!» Просто какой-то одержимый, а?

Вик взглянул на часы: 23:41.

– Когда отбыл патруль?

– Скоро будут на месте.

– Ну почему его не отпускают, черт побери? Жоффруа мне сказал, что у Стефана алиби на момент смерти Либерман.

Мортье закурил сигарету. По полу тянулись электрические кабели.

– Мы час тому назад получили подтверждение, что в вечер убийства он находился в баре в Ламорлэ. Следовательно, он невиновен. Поскольку его жена отказывается подавать жалобу за эту эскападу в Ардеше, то его следовало бы сразу освободить. Она не хочет, чтобы судебная полиция вмешивалась в то, чем она сейчас занимается. Насколько я понял, завтра она собирается поместить его в клинику, точнее, в психушку. Не хватает всего одной подписи.

– Его надо освободить! Немедленно!

– Нет. Его жена не желает возиться с ним до момента помещения в клинику. Есть и повод для его задержания: взлом. А что это ты так о нем печешься? Звонил ему, посылал сообщение на мобильник… Что все это значит?

Деваться было некуда, и Вик решил играть в открытую. Внутри у него все кипело.

– Он предсказал, что мой ребенок умрет, а это неизбежно связывает людей. Вам не приходило в голову, что все его интуитивные предчувствия могут быть вполне реальны? Что его жена реально может быть в опасности?

Мортье стрельнул в него мрачным взглядом:

– Ты что, издеваешься или как?

– Стефан Кисмет в точности соответствует профилю всех жертв, он экспонирует уродства, чтобы получать от этого выгоду. И убийство его жены может стать способом заставить страдать его. Мучить, не убивая физически.

– Глупости!

Мобильник майора зазвонил.

– Это патруль…

Едва ответив на вызов, майор изменился в лице. Он отсоединился, стиснув зубы, и в глазах его застыло отчаяние.

Объяснений не требовалось.

Стефан выскочил из машины Вика. Снаружи, на площадке перед домом, мигающие маячки полицейских машин красными и синими бликами освещали листву и стволы деревьев. Люди переговаривались по радиосвязи, машины отъезжали, на ветру хлопали ленты временного заграждения. Похоже, все уже закончилось.

Не раздумывая Стефан бросился в холл. Вик побежал за ним и на ходу сквозь окно «скорой помощи» заметил сидящую там Демектен. Тело, скорее всего, уже унесли. Разбитый, усталый до тошноты, Вик остался за заграждением, а Кисмет рвался в этот проклятый дом.

Стефан одним прыжком взлетел по лестнице в спальню, где техники в полном защитном обмундировании заканчивали взятие образцов.

– Эй, вы! – выкрикнул один из них.

Техники попытались его задержать, но он был уже возле кровати и с криком схватил окровавленную простыню. В спальне было жарко от нагревателя и стоял невыносимый запах разложения.

– Моя жена! Боже милосердный! Где… где тело моей жены?

Его схватили за руки, он кричал и вырывался. Но тут последние силы оставили его, и он, совершенно опустошенный, дал себя увести, не отрывая взгляда от своих окровавленных рук.

– К сожалению, месье, тело уже увезли в Институт судебной медицины, – объяснил один из техников. – Вот, возьмите фонарик: электричества нет. И позвольте нам закончить работу… Пожалуйста…

Прежде чем за ним тяжело закрылась дверь, он успел бросить взгляд на путы, на кровь… Оглушенный, заливаясь слезами, Стефан выпрямился, зажег фонарик и стал спускаться, оставляя за собой кровавый след на лестнице. Перед глазами все кружилось. Шатаясь, он нажал на выключатель. Никакого результата. Он прошел мимо портрета баронессы де Рей, дотащился до холла и заметил статуэтку из первого сна. Невредимую. В ярости он на мелкие кусочки расшиб ее об пол и направился к двери в подвал. Вот они, проклятые восемь ступенек.