Джесси смотрит на меня через кухню, замечая, как я зеваю.

— Нет, я отведу Аву в постель. Пойдемте, леди. — Он подходит и кладет руки мне на плечи, затем продолжает вести меня из кухни. Я совершенно не возражаю. — Пожелай спокойной ночи своей маме.

— Спокойной ночи, мама.

— Да, ложитесь спать. Вам рано вставать, — говорит она, включая чайник.

— Пожелай спокойной ночи своему папе, — инструктирует Джесси, когда мы проходим через гостиную.

— Спокойной ночи, папа.

— Спокойной ночи, вам обоим. — Папа даже не поворачивает головы от телевизора.

Меня подталкивают вверх по лестнице и ведут по коридору, пока мы не добираемся до гостевой комнаты, где Джесси начинает меня раздевать.

— Было мило, — рассуждаю я, когда с меня стаскивают платье через голову.

— Да, но твоя мама все равно заноза в заднице, — сухо отвечает Джесси. — Дай мне запястье.

Я протягиваю ему руку, и он снимает «Ролекс» и кладет его на прикроватный столик.

— Ты снова ее уничтожил. — Я улыбаюсь.

Дотянувшись до моей шеи, он начинает развязывать кремовый кружевной шарф.

— В конце концов, она научится. — Шарф снят, открывая мой бриллиант. Джесси улыбается, снимая его. — Ты с нетерпением ждешь нескольких дней непрерывного контакта?

— Не могу дождаться, — отвечаю без секундного колебания, потянувшись к нему, чтобы расстегнуть его рубашку.

И я говорю чистую правду. Сегодняшний вечер был чудесным, но я буду по-настоящему на седьмом небе от счастья, когда мы останемся только вдвоем. Стягивая рубашку с его плеч, я вздыхаю.

— Ты слишком идеален. — Я наклоняюсь и целую его в грудь, задерживаясь там губами.

— Знаю, — соглашается он, без тени веселья или сарказма. Он действительно знает, высокомерная задница.

Я сбрасываю его рубашку и начинаю расстегивать ширинку его джинсов, прежде чем скользнуть руками за спину и провести ими по его упругой заднице.

— Я люблю это. — Я впиваюсь в него ногтями.

— Знаю, — снова подтверждает он, заставляя меня улыбнуться. Проскальзываю рукой спереди и хватаю его член. Он твердый, как я и предполагала. — И ты знаешь, как сильно я люблю это.

Он с шипением втягивает воздух сквозь зубы и отводит бедра назад, но я продолжаю удерживать его.

— Ава, детка, я ни за что на свете не возьму тебя под крышей дома твоей матери.

— Почему? — Я надуваю губы. — Я могу вести себя тихо.

Я перехожу в режим искусительницы.

Он смотрит на меня с сомнением, и так и должно быть. Я вообще не могу этого гарантировать.

— Не думаю, что сможешь.

Я опускаюсь на колени и расшнуровываю его ботинки, и он поднимает ноги по очереди, чтобы я сняла обувь вместе с носками. Зацепившись за пояс его джинсов, медленно стягиваю их вниз.

— Мне кажется, ты удивишься тому, что я могу. Подними. — Я похлопываю его по лодыжке.

— Имеешь в виду, я удивлюсь тому, что могу заставить тебя сделать. — Он по очереди поднимает ноги, чтобы я стянула с него джинсы и боксеры. — И я никогда не удивляюсь. Таково мое действие на тебя.

Конечно, он самоуверен, но на сто процентов прав, не то чтобы я ему это сказала. Мне это не нужно. Это само собой разумеется. Вместо того, чтобы ласкать его раздутое эго, я наклоняюсь и целую верхнюю часть его стопы, прежде чем переместиться губами к лодыжке, водя языком и целуя ноги. Не торопясь, кладу ладони на его бедра, просто держась за них, пока губы скользят по каждому обнаженному дюйму его плоти, но, несмотря на мою решимость растянуть сцену, вскоре оказываюсь у его шеи.

Вдыхаю его запах и приподнимаюсь на цыпочки, чтобы дотянуться до его подбородка, который выше обычного, потому что Джесси смотрит в потолок. У меня не получается.

— В чем дело? — спрашиваю я.

— Я пытаюсь держать себя в руках. — Его голос такой хриплый.

— Я не хочу, чтобы ты это делал.

— Не говори так, Ава, — предупреждает он.

— Я не хочу, чтобы ты это делал, — повторяю я, тихо и хрипло, кусая его за шею.

Джесси двигается стремительно. Его рука обвивается вокруг моей талии, и он с рычанием прижимает меня к ближайшей стене. Я в восторге и пытаюсь вести себя спокойно, но мои губы приоткрываются, и я шокировано охаю.

— Кажется, ты шумишь, — тихо замечает он, держась за одну сторону моего лица и прижимаясь ртом к моему уху.

Я смыкаю губы, зажмуриваюсь и прислоняюсь головой к стене. Мне нужно сосредоточиться, потому что он собирается сделать все жестко, даже если и не хочет.

— А теперь слушай очень внимательно. — Он расстегивает мой лифчик, не убирая руки с моей щеки, и губ от моего уха. — Кажется, я нравлюсь твоим родителям. Не испорти это.

О, Господи, моя уверенность быстро убывает. Почему он не забронировал номер в отеле, черт возьми? Я до боли прикусываю губу, решив молчать, когда с меня стягивают кружевной лифчик, и он падает на пол, а затем Джесси склоняет голову и вбирает в рот мой сосок, нежно посасывая, пока тот не становится жестким и не начинает покалывать. Я ударяюсь головой о стену, мое лицо искажается от отчаянной попытки сдержать стон удовольствия.

И терплю неудачу.

— О-о-о, боже, — стону я, снова ударяясь головой о стену.

— Ох, дорогая. — Он тут же оказывается у моих губ. — Ты просто не можешь это контролировать, ведь так?

Я качаю головой, беззастенчиво соглашаясь с ним.

— Нет.

— Что только подтверждает то, что мы оба знаем, не так ли?

Он приподнимает свои обнаженные бедра вверх, заставляя меня встать на цыпочки, чтобы попытаться избежать трения, из-за которого я еще больше потеряю контроль.

Я снова терплю неудачу.

— Да, — с трудом выдыхаю я, не контролируя себя и хватаясь за его обнаженные плечи.

— И что же это, Ава? — Он кусает мою губу и держит в ожидании, когда я дам ответ — ответ, который мы оба знаем.

— Власть у тебя, — спокойно подтверждаю я.

Его глаза сверкают одобрением, и я тянусь к его члену, но он отстраняется от меня, слегка покачивая головой.

— Кажется, мы только что выяснили, у кого власть. — Мою руку отталкивают. — И мне нужно сохранить благоприятные отношения с твоими родителями, так что ты будешь молчать.

Он пристально смотрит на меня, очевидно, ожидая подтверждения того, что я понимаю. Но я абсолютно не могу гарантировать свое молчание.

— Ты можешь молчать, Ава?

— Да, — лгу я.

Я попала от него в зависимость, и я не скажу «нет», если это будет означать, что он уложит меня в постель для обнимашек. Беременность ко мне сурова. Я еще в большем отчаянии, чем