В апреле 1964 года Аденауэр отправился в отпуск в Италию. Генеральный секретарь НАТО, бывший министр иностранных дел Голландии Дирк Штиккер предоставил в его распоряжение свою виллу на берегу озера Комер в деревушке Ловено в нескольких километрах от Каденаббии. На границе гостя встретил префект округа, преподнес цветы и сказал добрые слова. В Ловено почти все ее пятьсот жителей встретили Аденауэра аплодисментами, цветами, улыбками. За ужином он поднял бокал и сказал:

— За начало мемуаров.

К работе над ними приступил, однако, не скоро. Никак не мог отключиться от текущей политики и направить мысли в прошлое. Его посетил прежний близкий сотрудник, а теперь немецкий посол в Италии Бланкенхорн. Вспоминали ушедшие годы. Бланкенхорн сказал, что будет с нетерпением ждать выхода мемуаров, он не сомневается в их политической и исторической значимости.

Аденауэр продолжал отбирать и систематизировать материалы, привезенные в Ловено в нескольких больших коробках. К диктовкам, однако, не приступал. Не начал он их и вернувшись в Рёндорф.

Летом в Бонн с официальным визитом прибыл де Голль. Сразу после прилета он посетил Аденауэра в его парламентском кабинете. Генерал жаловался, что отношения Франции с Федеративной Республикой развиваются плохо. Новое правительство глушит инициативы, исходящие из Парижа. Заодно француз негативно отозвался о политике Соединенных Штатов и Англии. Беседа затянулась. Работники протокола нервничали. Де Голль на 20 минут опоздал на встречу с Эрхардом.

На прощальном приеме де Голль подошел к Аденауэру. Настроение генерала было нерадостным.

— Мы заключили брак между Францией и Германией, — сказал он. — Но Франция уезжает из Бонна девственницей.

Аденауэр промолчал. Он знал, что не сможет повлиять на Эрхарда. Однако на пресс-конференции он призвал правительство с большим вниманием отнестись к франко-германскому сотрудничеству.

Вскоре в Рёндорф приехал Штраус. Предстоял съезд Христианско-социального союза. У баварца была мысль настроить свою партию против Эрхарда. Аденауэр умерил его пыл. Междоусобица не принесет пользу стране. Штраус согласился с патриархом. Съезд ХСС прошел спокойно.

…Умирала любимая собака ротвейлер Цезарь. Она мучилась, но Аденауэр не давал согласия усыпить ее. Сделали это тайно, а ему сказали, что смерть случилась естественно. Вскоре появился новый полугодовалый ротвейлер. Жизнь продолжалась.

В августе отправился в Каденаббию. Автобусом доставили двадцать коробок с материалами. Начал диктовать. За два месяца закончил три главы: детство, Веймарская республика, время нацистской диктатуры. Потом Аденауэр откажется от них и решит начать мемуары с 1945 года.

Дома он тут же выбился из «писательского ритма». Время и мысли занимали дебаты в бундестаге, заседания правления ХДС, встречи с иностранными политиками и журналистами.

Пришло известие из Москвы о снятии Хрущева. Аденауэр рассуждал среди близких:

— Какая загадочная страна Россия! Как там все непредсказуемо! Хрущева свергли без малейшего участия общественности. Никто не может угадать, что там случится завтра.

— Вам он несимпатичен? — спросил кто-то из присутствовавших.

— Не все так просто. Он — груб, хитер и ловок. У него ужасные манеры, беседуя, может стучать кулаком по столу. Но он понимает, когда ему отвечают тем же.

Аденауэр подумал немного и добавил:

— Хрущев, без сомнения, крупный политик, темпераментный, взрывной. В чем-то он вызывает симпатии. У деятеля диктаторского режима иные моральные критерии, чем у нас. Хрущев учитывал только силу и проводил политику силы, отсюда и жесткость его языка и манер. Но с ним можно было бы добиться прогресса в разрядке и разоружении. Пожалуй, мы здесь кое-что упустили. Надо учитывать, что русский народ понес миллионные потери в войне и опасается немцев. Нам не помешает большее терпение в отношении России.

Осенью ХДС проиграл выборы в ряде земель. Аденауэр дает интервью и резко критикует правительство Эрхарда, у него нет четкой политики и ясных действий. Испорчены отношения с де Голлем, а ведь франко-германское сближение жизненно важно для ФРГ и Европы.

Невозмутимый обычно Эрхард выступил на заседании фракции ХДС/ХСС и заявил, что подобные высказывания недопустимы, ибо вредят правительству. Аденауэр в ответ лишь повторил сказанное в интервью и даже обострил критику. Заседание кончилось ничем. Депутаты не решились сделать замечание патриарху.

Наступил 1965 год. В «Бетховенхалле» торжественно отметили 89-летие Аденауэра. Виновник торжества пребывал в неважном настроении. Плохо шла работа над мемуарами. Он подолгу сидел на террасе, просматривая альбомы с живописью, диапозитивы. Останавливался на одной из картин и подробно изучал детали. Иногда на это уходили часы.

Эрхард нанес официальный визит во Францию. Встреча с де Голлем на сей раз прошла успешно: нашли общую точку зрения на развитие франко-германских отношений и европейской интеграции. Аденауэр сказал журналистам:

— Эрхард становится лучше. Он правильно воспринимает мою критику.

Обстановка разрядилась. Эрхард пригласил Аденауэра на обед во вновь построенном бунгало в парке дворца Шаумбург. Аденауэр ворчал: как можно портить старинный классический парк современной постройкой. Но приглашение принял и беседой с новым канцлером остался доволен.

24 января 1965 года умер Черчилль. За обедом в Рёндорфе Аденауэр рассуждал:

— Не скоро Великобритания получит политика такого масштаба. Он обладал сильной волей и знал, чего хочет. Обыграть его было нелегко. Толстяк видел далеко. Он первым после войны указал на сверхмощь России и угрозу ее экспансии. Не понимаю только, почему Черчилль не отказался от грез о британской мировой империи, почему он видел Англию лишь другом европейской интеграции, а не участником ее. Да, одним единомышленником стало меньше.

В Рёндорф приехал американский журналист Сульцбергер. Аденауэр согласился дать интервью для «Нью-Йорк таймс». Американец удивился резкости высказываний экс-канцлера. Сидя в мягком удобном кресле, Аденауэр говорил:

— Соединенные Штаты слишком увлеклись азиатскими проблемами и упускают из вида европейские. Если они потеряют Европу, Россия станет самой сильной державой мира. Европа без Соединенных Штатов беззащитна. У Бонна и Парижа нет иллюзий, что они сами могут отразить экспансию России. Москва ждет своего часа. А Запад своими поставками лишь помогает русским преодолевать внутренние трудности и не требует от них никаких обязательств. Де Голлю 74 года. Если он уйдет, во Франции победит Народный фронт во главе с коммунистами. За ней последует Италия. Москва потребует воссоединить Германию на своих условиях. В Вашингтоне же благодушествуют. И даже подумывают о выводе американских войск из Европы. Так Америка может дойти до изоляционизма и замкнуться в собственном благополучии. Нужно смотреть вперед. Надеюсь, что американцы проснутся вовремя.

И в Соединенных Штатах, и в Федеративной Республике интервью критиковали. Аденауэра обвиняли в отсталости мышления, в нежелании учитывать новые факторы в политике и отказаться от постулатов «холодной войны». Социал-демократы заявили, что экс-канцлер осложняет отношения между Федеративной Республикой и Соединенными Штатами.