Конечно, нужно премировать пьесу Вирты, потому что здесь цель известна, здесь налицо ясность, чего она хочет. Недостаток пьесы в том, что она слишком публицистична. Тема эта скучна, а тема касается миллионов людей. Во всяком случае, я склонен скорее поддержать такие вещи, чем те, которые стоят на обеих хромых ногах.

Я считаю, что в «Жарком лете» нет решительно ничего человеческого, там все драмодельское. [Степа] Бабак самый заурядный человек, с попытками на юмор, где не смешно, с отсутствием души у человека и с полной неясностью, зачем оно сделано. Сделано ли это для того, чтобы показать, что нужны агрономы что ли, или что полезно соревнование? Пьеса эта ничто! Премирована она была на конкурсе, очевидно, просто от желания премировать и от того, что нечего было премировать[1337].

Если нужно поощрить тематику, то нужно это сделать в отношении пьесы Вирты, потому что здесь есть политическая цель.

Что же касается пьесы Березко «Мужество», то она написана несомненно художником, но в ней есть провал главного героя — генерала Рябинина. Если говорить о низах, то вся эта линия сделана прекрасно и чисто. Рябинин же весь построен на антидраматургических натяжках.

Для того, чтобы показать мужество Рябинина (то, что знает любой солдат), нужно сделать первое допущение: что только один генерал Рябинин понимает, что надо пустить Горбунова. Все остальные генералы сделаны глупыми, они не понимают, что нужно пустить Горбунова. Это — первое антилогичное допущение для Рябинина. Хорошо, все генералы глупые и только один Рябинин умен. Но зачем все же Рябинина — человека с большой душой — нужно ставить в такое положение, что все генералы проявили глубокое чувство, а одному только Рябинину нужно придать сухость? Из каких основ это проистекает? — Да потому что как только он проявит чувство, так все провалится! Если бы получилось, что в результате операций нужно было лично пойти в бой, это было бы драматически оправдано. Но его случайно ранит в ногу… А если бы в него не выстре[л]или и его не ранило, не было бы гангрены и не получилось бы драмы. Наконец, предположим, что его ранило из самолета. Почему же он не впускает в комнату врача? Если пустить врача и врач скажет, что у тебя гангрена, то опять-таки нет драмы. Хорошо, — выясняется, что у Рябинина гангрена. Но он совершил свое дело. Потом, чтобы окончательно подчеркнуть его трагизм и одиночество, этот невероятный генерал уже в больнице и затем в каком-то бреду он выкрикивает отдельные фразы, вспоминает Ленина… Это какая-то бредовая картина, чтобы окончательно превратить фигуру Рябинина в трагическую.

В это же нельзя поверить! Это есть просто провал! Стоит убрать одно из допущений, и драма не состоится. Если же убрать все искусственности, то вообще уже ничего не состоится. Вот у Горбунова действительно мужество! А здесь какое мужество? Ведь рассыпается. Раз вещь талантлива и написана художником, то всякий ее провал ощущается особенно сильно! Пьеса имеет свои достоинства, и ее надо ставить на голосование. Но, может быть, вполне достаточно, что она получила первую премию на конкурсе? За что же ей еще давать?

Что касается Первенцева, то я бы его очень поддержал. Пьеса «Южный узел» сделана наиболее благородно, если бы не было этой сцены с Гитлером, то в остальном она сильна тем, что заставляет внимание [з]рителя быть направленным на серьезные и большие темы, не вызывая у него ропота, что вот это-то лживо. Здесь благородно написан Сталин. Толбухин тоже написан хорошо. Сцена с уходом войск написана просто хорошо и воспринимается душевно.

Вообще пьеса написана, я бы сказал, именно благородно. В ней нет глубоко психологических планов. Это вещь не о людях, а о войне, но познавательное значение ее велико. Написать на такую тему трудно. С моей точки зрения эта пьеса выше, потому что тема здесь взята стратегически в наибольшем ее выражении. Зритель смотрит с интересом и никто не кашляет. Заставить это сделать зрителя наиболее трудно. Повторяю, что и познавательное значение пьесы велико.

Я бы поддержал и пьесу Ромаш[о]ва «Великая сила» по своей теме, так как это — одна из первых пьес против низкопоклонства, рисующая борьбу новаторов с национальными корнями. Эта тема впервые поставлена, и я бы ее поддержал.

Что касается пьесы Михалкова «Красный галстук», то эта вещь, может быть из всех наличных вещей, написана действительно хорошим и талантливым языком. Она не вызывает никакого возражения как литературное произведение. Это пьеса для ребят и об искоренении черт индивидуализма у ребят. Тема очень важная в применении к молодому поколению, тема относительно того, что коллективизм у нас правит. Самая проблема эта важная для ребят и среди детских пьес она лучшая. Я бы не сказал, конечно, чтобы пьеса «Красный галстук» являлась для Михалкова, как для талантливого человека, особо важным этапом, но среди детской драматургии эта вещь выделяющаяся.

Мне бы хотелось сказать еще насчет пьесы братьев Тур и Шейнина «Губернатор провинции». Сделана она чрезвычайно грамотно. В своем жанре пьеса выдержана и занимательна. Конечно, я не вполне уверен в том, что эти немцы были такими честными. Думаю, что они были иными…, вряд ли они были таковы. Кажется, что эти образы несколько привнесенные туда. Но надо сказать, что эта пьеса прошла по всей Германии и проникла даже в Западную зону. Там она привлекает прогрессивные элементы среди немцев на нашу сторону. Это есть живое, действующее оружие, несмотря на то что эта вещь сделана скорее искусниками. В ней второго плана нет. Это скорее опытное мастерство. Ощущения какой-нибудь режущей фальши здесь нет. Смотришь ее с интересом.

Что касается Мамедханлы, то я согласен с Николаем Семеновичем. Между прочим, я хотел сказать насчет С[о]фронова. Вообще пьесу «В одном городе» нельзя недооценивать. Армен Карпович [Гулакян] возражал против нее, но я считаю, что он несколько снизил героя. Однако следует сказать, что актер делает за автора больше, он превращает его просто в болвана. Между тем, автором этот образ написан тоньше… Я считаю, что эта вещь заслуживает того, чтобы быть поставленной на голосование. Лично я ее поддерживаю. Среди существующих пьес она написана художником, а не просто драмаделом.

Таким образом, я бы оставил Березко «Мужество», Вирту «Хлеб наш насущный», Михалкова «Красный галстук», Первенцева «Южный узел», Ромаш[о]ва «Великая сила», С[о]фронова «В одном городе», братьев Тур и Шейнин[а] «Губернатор провинции»,