Поначалу особых проблем не возникало: отчужденность, задиристость и замкнутость в таких случаях естественна и понятна. Только никак не удавалось никому к нему подход найти. Даже психолог, хороший, квалифицированный, которого для приюта нашли и оплачивали через фонд Маши, периодически опускал руки. Они не могли заставить парня открыться, а Максим упорно не шел на контакт, отвергая любую помощь или попытку общения. У него не было друзей среди остальных детей, и не сказать, что агрессивный или жестокий, но ощущалось в нем какое-то… отсутствие границ, что ли.

Если кто-то или что-то преступало черту, которую сам Максим и определял, мальчик терял контроль, лез в драку. Хотя в остальном совсем неплохой: и исполнительный, и умный, только не особо прилежный, но подросток, что уж требовать. И это действительно становилось проблемой, потому как парень все чаще попадал в конфликтные и напряженные ситуации с другими детьми, которые уже начали бояться Макса, что очень огорчало всех воспитателей.

Катя с этим парнем не очень пересекалась. По сути, она больше все же своей специальностью, логистикой, занималась. Да немного музыке детей обучала, кто хотел. Однако, уже больше полугода проводя в приюте достаточно много времени, все равно знала все и обо всем понемногу.

Тем большее удивление испытала, когда однажды, уже летом, выйдя на жаркий двор после разговора с директором, увидела Сашу. Муж, приехавший в эту субботу с ней, сидел на крыльце, на одной из ступней, рядом с тем самым Максимом. И они о чем-то разговаривали. Спокойно, даже с видимым интересом. Во всей позе мальчишки чувствовалось, что он увлечен и сосредоточен, да и Саша казался воодушевленным.

Катя даже притормозила немного, остановившись в тени. Ей не было слышно, о чем они говорили, однако что-то в душе дрогнуло почему-то. Очень уж Саша был непривычным… и дико знакомым в то же время! Словно в свое отрочество вернулась, когда вот так же могла с Сашей часами разговаривать о чем угодно, а он понимал, и советы давал. Не всегда из разряда тех, которые одобрили бы родители, но Кате именно такие тогда и были нужны, с пониманием подростковых порывов и проблем. А Саша ведь тогда и сам недалеко от нее по годам ушел…

Однако, несмотря на то, что сейчас между ним и Максимом имелся огромный жизненный багаж и разница, просто-таки чувствовалось, что и паренек жадно ловит каждое слово Ольшевского, явно что-то открывая в себе или для себя. И не хотелось им мешать.

Катя так и замерла в тени навеса, в двух шагах от двери, просто наблюдая, как они говорят. Так серьезно и просто в одно и то же время, чему-то Саша усмехается, над чем-то Максим хмыкает… Кажется, она этого паренька таким открытым еще ни с кем в приюте не видела.

Но долго ей скрывать свое присутствие не удалось. Саша, как и обычно, словно чувствуя ее появление, обернулся и заметил Катю. Она улыбнулась, получив в ответ такую же широкую и любящую улыбку мужа.

Саша опять отвернулся к пареньку, что-то сказал и поднялся, похлопав Макса по плечу. Катя решила, что они закончили и медленно приблизилась.

— Давай, посмотришь, а в следующий раз, когда я приеду, расскажешь, какие мысли появились после, — о чем-то непонятном для Кати сказал Саша, приобняв ее за пояс, даже не оглядываясь. — И не буянь, парень. Это чаще всего имеет мало смысла. Тем более глупо самоутверждаться за счет младших.

Максим кивнул, неуверенно глянув на Катю исподлобья. Вздохнул.

— Я понял, дядя Саня, — как-то тяжко выдавил из себя он и пошел внутрь приюта.

— Это вы о чем? — провела Катя глазами паренька, пока Саша настойчиво подталкивал ее к авто, явно торопясь под кондиционер.

— Мы? О литературе, о шахматах, да о том, что драки с меньшими детьми редко из тебя настоящего мужика сделать могут. Я тебя ждал, понаблюдал немного… Хороший парень, но чувствуется, что ему не хватает вектора. Не с кого пример брать. Тут одни женщины, как ни крути, а ему бы мужской совет, а иногда и втык, не помешал бы, — хмыкнул Саша, открыв перед ней дверь с пассажирской стороны.

— И ты это восполнил? — с улыбкой уточнила Катя, сев.

— Ну, за раз такого не восполнить, — как-то очень по-доброму хохотнул Саша, заняв водительское место. — Но поговорил с ним. Максим действительно хороший парень, только видно, что примера толкового перед глазами не было. А так, направить, подсказать — и выйдет из него хороший человек еще, несмотря на все, — пока говорил, завел машину и вырулил со двора приюта.

— А у тебя такой пример был? — знала, что у Саши были хорошие отношения с отцом, да только умер тот рано, когда Ольшевскому пятнадцать исполнилось.

А мать пять лет назад скончалась.

— Был, — от его улыбки повеяло какой-то ностальгией. — Мне с этим по жизни как-то везло, котена. Батя замечательный был, умел объяснить и донести, до сих пор наши разговоры помню. Да и твой отец… Он очень многому меня научил и человеком сделал на самом деле.

— Даже несмотря на… нюансы? — немного удивленно уточнила Катерина. Она-то отца, понятное дело, априори любила, но Саша… все же, не в последнюю очередь благодаря Михаилу Коршуновскому, выбрал путь, который не самым благочестивым считается.

— Несмотря и вопреки, а может, и именно поэтому. Он же у тебя порядочным был мужиком. И в какой-то степени презирал то, что делал. Но иного пути не видел. А потому и во мне стержень правильного крепко забивал, чтоб уравновесить все, как мне кажется, — не отвлекаясь от дороги, поделился муж.

— Теперь и ты решил передать это дальше? — с некой растерянностью, но и ощущая невероятную близость к любимому, их общность, заметила чуть шутливо.

— Наверное, — не спорил Саша, кивнул. — Мой черед помогать таким же пацанам, как этот Максим, хотя бы. Как когда-то мне помогли и направили, и не раз, — и в голосе любимого ощущалось, что ему это «наставничество» даже по душе.

Так и повелось у них, что Саша теперь бывал в приюте хоть пару раз за неделю вместе с Катей, несмотря на то, что дел и проблем всегда хватало. Но он будто сам душой с этими детьми отдыхал и расслаблялся. И то разговаривал с Максимом, а то и со всеми мальчишками разом, то играл с ними во что-то.

Катя время от времени с удовольствием наблюдала за мужем из окон директорского кабинета, где проводила немало времени…

Или из актового зала — Мария вместе с заведующей уговорила ее проводить настоящие музыкальные занятия для детей, среди воспитанников приюта даже имелось два ребенка с действительно неплохими музыкальными склонностями. Да и остальным интересно. Вот она и учила детей играть на стареньком пианино, стоящем в зале, да поглядывала на улицу, где Саша все время умудрялся чем-то занимать парней.

Надо было признать, что к нему мальчишки бежали куда охотней и в большем количестве, чем заглядывали на ее «уроки».

А однажды ребята узнали, что Ольшевский и в юности занимался единоборствами, и сейчас тренируется, обронил в разговоре. Тут же забросали Сашу вопросами. Так что он на следующую встречу уговорил приехать парней, с которыми занимался, Сергея и Руслана, и те устроили ребятам вводную тренировку, рассказали азы и правила, показали базовые стойки и выпады… В конце концов, Саша договорился, чтоб в приют два раза в неделю тренеры из клуба приходили тренировать ребят (заинтересовалось даже несколько девочек, что Катю очень порадовало), и взял оплату на себя.