Катя вновь набрала полный рот воды и что есть силы брызнула на карлика.

– Ой, не надо, старуха! – заверещал тот. – Ой, не надо! – От карлика валил пар. Малютка шипел и корчился, словно его поджаривали на сковороде.

– Оставь его! – Голос, произнесший эти слова, был настолько низок, что завибрировали оконные стекла и задребезжали подвески хрустальной люстры. – Оставь его! – вновь раздалось в помещении.

– Ага, ага, – радостно запищал карлик. – Ну, теперь вам конец. Всем вам!

Катя, а за ней и остальные стали озираться, но рядом никого не наблюдалось.

– Он тут, он тут! – верещал малютка. – Он пришел спасти меня от гадкой ведьмы!

– Вы, которые пришли сюда без спросу, – продолжал голос, – еще можете уйти. Пока можете. А потом не сможете.

– Что ты заладил: сможете, не сможете… – отозвалась шаманка. – Когда будет надо, тогда и уйдем. А уйдем мы, как вы нам парня отдадите.

Раздался громкий рокочущий смех. Казалось, звуки шли со всех сторон: от стен, с потолка, от пола. От раскатов хохота дрожала мебель, дребезжали окна, сыпалась пыль.

– Парня? – отсмеявшись, спросил голос. – Так, значит, вы за ним пришли? Ну, молодцы, ну герои. Последний раз предлагаем: убирайтесь отсюда подобру-поздорову.

– Так их, так! – подбадривал старичок, однако из круга не выходил.

– Прежде чем уйти, малого выпустите! – строго приказал голос. – Тебе говорю, ведьма!

Бурышкин был готов бежать отсюда сломя голову сию минуту. Лилька, оцепенев и закрыв глаза, присела за креслом, словно мышка пред неумолимым взглядом кота. Таксист пошевелился, что-то сонно пробормотал и повернулся на другой бок. Только Катя, казалось, не потеряла самообладания. Она невозмутимо повернулась в сторону одного из углов комнаты и сказала:

– Да ты хоть покажись, дядя?

– Обделаешься, – насмешливо произнес голос, – и вонять будешь.

– Обо….ся, – подтвердил старичок в круге. – Наверняка обо….ся!

– А ты попробуй.

Дом вновь вздрогнул, словно подпрыгнул и присел. Из угла, к которому обращалась шаманка, выступило нечто невыразимо страшное. Бурышкин лишь одним взглядом глянул в ту сторону, и его чуть не вырвало. Не первый раз общался он с гостями из потустороннего мира, но до сих пор особого ужаса не испытывал. Даже в той странной квартире, где перед ними предстали три демона в огненной пустыне, он не ощутил страха, а просто любопытство обуревало его. Но тут было нечто совсем иное. Робкому взору Никифора предстало существо раза в полтора выше обычного человеческого роста, размером с белого медведя, стоявшее на двух конечностях, напомнившее своим видом полуразложившийся труп. Голова, вернее, череп монстра, огромный и вытянутый, больше походил на медвежий. Куски гниющей плоти свешивались с черепа, обнажая желтоватые кости челюсти с громадными клыками. Из пасти по обе стороны стекали ручейки мутной, пузырящейся слюны. Под выступающими, как у неандертальца, надбровными дугами сверкали красным светом глубоко запрятанные внутрь крохотные глазки. Вместо носа среди густой щетины виднелась дыра, разделенная костной перегородкой. Может быть, поэтому голос чудовища больше походил на сипение. Из туловища выпирали могучие ребра, кое-где полностью обнажившиеся. Такой же вид имели и конечности. Тварь переминалась с ноги на ногу, громко царапая когтями пол.

– Ну, как?! – прогрохотала она. – Нравлюсь я вам?!

– Нет, – спокойно ответствовала шаманка. – Нам ты не нравишься. Убирайся, откуда пришел.

– Это вы убирайтесь, а иначе я вас зашвырну… э-э… далеко.

– Э-э, далеко… – передразнила тварь Катя. – Умнее ничего не мог придумать, дубина стоеросовая?

– Ты, ведьма, потише тут… а то…

– Что ты все пугаешь? – засмеялась Катя, и Бурышкин поразился, не услышав в ее голосе ни капли страха или хотя бы смущения. – Хочешь силой помериться, так давай, – продолжила шаманка. В ее руке непонятно откуда появился большой бубен. Она взмахнула им, звякнули колокольчики… Несколько непонятных гортанных выкриков в сторону страшилища, и оно попятилось. – Не нравится? – спросила шаманка. – Так уходи, не путайся под ногами. Пугать он надумал.

– Давай, давай, брат! Покажи ей! – завопил старичок-малютка.

– Чего он мне может показать? – хмыкнула Катя. – Кто он вообще такой?

Тварь с минуту стояла без движения, словно выжидая, потом двинулась в сторону Кати, но та даже не попятилась.

– Ничего ты мне сделать не можешь, – спокойно произнесла шаманка. – Ты даже не демон, а так, подобие, просто кукла без мозгов. Сейчас дуну, плюну – и ты рассыплешься.

Катя завертелась, заскакала по комнате, выкрикивая не то проклятия, не то заклинания, и действительно, тварь попятилась в угол, бормоча смутные угрозы.

– Что же ты, брат?! – заверещал карлик, заключенный в круг. – Неужто старой ведьмы испугался? Помоги! Освободи меня!

– Изыди! – вдруг завопила Катя.

Тварь затряслась, и в такт с ней затрясся дом, потом она уперлась спиной в стену и так же спиной погрузилась в нее. Бурышкин видел, как постепенно исчезали ее очертания, при этом становясь словно мутными и расплывчатыми.

– Вот и все, – констатировала Катя. – От одного избавились. Теперь твоя очередь, старичок, – обратилась она к тому, который сидел в круге. – Значит, не хочешь говорить?

Карлик, доселе прыгавший и гримасничавший как обезьяна, уныло сел на пол и подпер подбородок крошечной ладошкой. Его красный берет съехал набок, воронье перо уткнулось в плечо. Выглядел он столь комично, что Бурышкин невольно улыбнулся.

– Это чудо еще здесь? – спросила, высунувшись из-за кресла, Лилька и ткнула пальцем в сторону карлика.

– Сидит, чертенок, – добродушно произнесла шаманка. – Сейчас мы и за него примемся. – И она взяла в руки кувшин с водой.

– Убери это, ведьма! – в страхе завопил карлик. – Отставь водицу, все скажу.

– Где парень?

– Здесь где-то.

– Зачем он вам?

– Я же говорил: он из наших, только сам этого не знает.

– Не рассказывай мне сказки о подменышах. Он на них вовсе не похож.

– Не знаю я… Чего пристала. – Несмотря на явный испуг, читавшийся в глазках карлика, он продолжал хорохориться.

– Тебя как звать?

– Ну, Цараш.

– Расскажи, Цараш, почему вы обитаете в этом доме?

– Это можно. Это легко. Это разрешено. Ты же, ведьма, знаешь – мы можем бывать везде. Но ходить вниз-вверх можно в определенных местах. Этот дом построен на проклятом месте. Да, на проклятом… Кем и как, не знаю. Еще давно. Поэтому и можно. Дозволено.

– А те, кто тут жил, они тоже из ваших?

– Нет, люди. Они случайно тут дом построили. Не специально. Ну а потом пришли мы. Да, пришли. Пришли и стали жить тут. Ворота, вот как это место называется. Да, ворота.