— И у них получится?

— Они уже обвалили сайт ФБР, — раздался из громкоговорителей голос Рэндала. — Теперь пытаются вывести из строя нас.

— Как ты думаешь, им удастся отключить программу?

— Сомневаюсь. Им нужно, чтобы ты оставался в Сети.

— Зачем?

— Чтобы узнать, где ты.

Из-за поворота дороги показались кони. Оба всадника в длиннорукавных кольчугах были вооружены копьями. Никаких гербов я на их одежде не заметил, хотя знаки теперь мало что значили. Многие рыцари, примкнув к арманьякцам, превратились чуть ли не в разбойников.

Но всадники оказались всего лишь авангардом. За ними шла пешая толпа — мужчины и женщины, они двигались плотной группой, смеялись и разговаривали. Их было дюжины две. Многие держали посохи в руках и были одеты в короткие накидки с поднятыми островерхими капюшонами — осенняя прохлада давала о себе знать. Это была группа паломников, видимо направляющихся в церковь Святого Теобальда неподалеку от Штрасбурга.

Облегченно вздохнув, я вышел на дорогу. Один из всадников увидел нас и пришпорил коня. Я остался на месте, осеняя себя крестным знамением. Он остановился в двух шагах передо мной.

— Кто вы?

— Путники. Идем в Штрасбург. Позвольте нам идти с вами.

Из толпы паломников вышел толстый священник и спросил дружелюбно:

— Заплатить можете?

Я от неожиданности не мог сказать ни слова.

— Дорога опасная. — Он показал на двух всадников. — Мы наняли эту охрану за свои денежки. Если вы хотите находиться под их защитой, то должны сделать свой взнос.

Страх был сильнее моего чувства попранной справедливости.

— Мы можем заплатить.

Он протянул руку.

— Сейчас.

Я засунул руку под рубаху, пытаясь нащупать медную — не золотую — монетку. Паломник схватил монетку, понюхал ее, потом указал на Каспара.

— И одну за него.

— Когда доберемся до места.

Дверь шумно распахнулась, и задремавший было Ник от неожиданности чуть не упал со стула. Сабина вошла в комнату, неся еще две баночки колы. На экране Урзред и Странник ходили по поляне концентрическими кругами, купаясь в серебряных лучах невероятно яркой луны.

— Далеко продвинулись?

Ник потер глаза.

— Не знаю. Который теперь час?

— Четыре.

— Черт.

Он открыл банку, пытаясь вспомнить, о чем он думал, перед тем как уснуть. Он был уверен — это что-то важное.

— Как только отключимся от сервера, будем быстренько сматываться отсюда. И вы тоже. У нас на хвосте плохие ребята, и вам тоже нечего тут находиться, когда они объявятся.

Сабина кивнула.

— У меня машина.

— Отлично.

— Ник? — пролаял из динамиков голос Рэндала. — У нас проблема. Они нашли слабое звено.

Ник одним движением надел наушники.

— Что ты хочешь этим сказать — «слабое звено»?

— «Готическая берлога». Понимаешь, она тут действует в качестве промежуточного звена. Они не могут врезаться в соединение между центром обработки данных и игрой или между игрой и местом, где находишься ты. Но им ничего не мешает проникнуть внутрь.

В громкоговорителях послышался стук копыт. Странник повернулся. В лесу что-то двигалось.

— Да, ловко.

Из леса на чудовищном коне выскочил рыцарь. Лунный свет играл на жутковатого вида шипах, которыми щетинились его черные доспехи, на каждом красовалась неровная ленточка, трепыхавшаяся на ветру. Ник, который видел такие штуки и прежде, подозревал, что это лоскутья кожи поверженных врагов. На поясе рыцаря висел целый маленький арсенал — моргенштерны, мечи и топоры, а в правой руке всадник держал угрожающе длинное копье.

Странник вытащил меч.

— Рыцарь смерти — не новый персонаж. Они уже, кажется, бывали здесь прежде.

— Возможно, купили у какого-нибудь корейского парнишки на eBay. — Урзред Некромант сжал кулак. Из его посоха вырвалось туманное облачко и приняло форму светового купола, который окутал Урзреда.

— У них все равно нет ключа — они не смогут этим воспользоваться.

Рыцарь развернул коня. Внезапно животное поднялось на дыбы. Из его рта вырвался клуб огня, распространившийся по всей поляне языками пламени. Земля почернела, кусты вспыхнули ярким огнем.

— Может, они и парнишку прикупили, — сказал Ник.

— Это имеет какое-то значение? — Эмили уселась на стул рядом с ним. — Что происходит, если погибаешь в игре?

— Выбываешь. И можешь вернуться только через сорок восемь часов.

— И это так плохо?

— Наша связь с серверами ФБР установлена через эту игру. Если мы погибнем в «Готической берлоге», то будем отключены и программа закроется.

— Еще хуже. — Рэндал отступал к дереву, медленно двигался бочком, чтобы волшебный щит поспевал за ним. — У меня нет времени обезопасить соединение с этого конца. Если они проникнут сюда, то быстро вычислят ваше местонахождение.

— И что нам делать?

— Не погибать. И не впускать их в нору под деревом.

Рыцарь опустил копье и ринулся в атаку.

Мы остановились на перекрестке дорог в лесу. Приближалась ночь. Паломники в течение последнего часа помалкивали, торопясь к любому повороту дороги — может быть, за ним покажется какое-нибудь жилье. Всадники, ехавшие впереди, посовещались о чем-то с толстым священником. До меня донеслись обрывки раздраженного разговора. Один из них вспомнил о гостинице еще в миле пути, другой говорил, что гостиницы там нет, а вот эта уходящая в сторону дорога ведет в деревню, где они могли бы найти приют. Паломники начали беспокоиться. Солнце опустилось за деревья.

В конечном счете было решено направиться к деревне. Мы свернули на ухабистую дорогу, которая вела через лес к реке, и вскоре почуяли теплый запах дымка, обещавший горящий очаг и жареное мясо. Мы прибавили шагу, чтобы опередить темноту и чудовищ, которых она могла принести с собой.

— Слушай, — сказал Каспар.

— Что? — Я напряг слух. Но слышал только журчание воды в реке и шелест листвы на ветерке. — Я ничего не слышу.

— Сейчас закат. Почему не кричат петухи? Где лающие собаки и плачущие дети? Церковные колокола?

Внезапно тишину разорвали крики. Всадники пришпорили лошадей, а паломники поспешили за ними, боясь остаться без защиты. Мы с Каспаром шли в хвосте и тоже прибавили шагу. Еще один поворот дороги — и мы увидели деревню.

Она была небольшой — с десяток домов и сараев вокруг церквушки. За церковью над водой на сваях стояла мельница. Деревня была пуста. Единственным звуком был скрип мельничного колеса, вращаемого речным потоком.