– «Волк», – спокойно произнесла она в коммуникатор. – Повторяю, «Волк».

– Принято «Волк», – отозвалась спустя мгновение Сара Дюшен. – Повторяю, «Волк» принято.

Свирепо ощерив зубы правой половинкой рта, Хонор бросила коммуникатор Лафолле, поспешно посадила Нимица в переноску и побежала к главному лагерю изо всех сил.

* * *

Заходя на взлетно-посадочную площадку – единственный просвет в сплошном ковре грубой меч-травы, не считая самого поселения осужденных, легко различимого даже с высоты четырех-пяти километров, – гражданин лейтенант Ален Жарден от души зевнул. Начав сбрасывать скорость, он оглянулся через плечо и сообщил усталому экипажу из трех человек:

– Приближаемся к «Геенне». Гиринг, тебе опять наверх.

– Есть, есть! – проворчал гражданин капрал Гиринг. Поднявшись в огневую рубку, он для проверки тронул джойстик тяжелого трехствольника. Орудийная башня плавно повернулась, и в наушниках Жардена послышался голос капрала:

– Докладывает огневой отсек. Башня проверена. Питание подключено. Орудие готово к бою.

– Доклад принят. Готовность орудия подтверждаю, – четко подтвердил лейтенант.

Даже будучи совершенно вымотанным, гражданин лейтенант твердо придерживался буквы устава и требовал того же от подчиненных. Это, резко выделявшее его среди прочих пилотов, пристрастие к дисциплине сделало лейтенанта крайне непопулярным в среде летных экипажей, однако он находился в Аду всего девять месяцев и еще не был поражен вирусом равнодушия и беспечности, одолевшим многих его товарищей. Жарден подозревал, что как раз по этой причине гражданин бригадир Трека старался командировать в «Геенну» именно его: если от кого-то на планете и можно было ждать неприятностей, то только от этих смутьянов.

Впрочем, напомнил себе Жарден, едва ли они позволят себе такую глупость, как бунт или нападение на шаттл. Им ведь прекрасно известно, что единственным результатом этого безумия станет мучительная смерть от голода. Наверное, ребята, прослужившие на планете подольше, в чем-то правы: стоит ли изнурять рядовых и старшин, требуя скрупулезного следования инструкциям, если опасность фактически сведена к нулю? Но что поделать, если дисциплина, черт бы ее побрал, у него в крови и он не способен ни при каких обстоятельствах пренебречь ни единым пунктом устава?

Криво усмехнувшись, лейтенант выпустил шасси и направил шаттл на посадку.

* * *

– Готовность, – мягко произнесла Хонор сидя под камуфляжной сетью, накинутой на пригорок, с которого ей довелось впервые увидеть «Геенну». Она невольно вспомнила, что «Принц Адриан» попал в плен к хевам почти ровно год назад.

«Ну что ж, – сказала она себе, скривив правую половину рта в хищной улыбке, – к этой годовщине мы вполне заслужили маленький подарок»

Позади нее на вершине холма был смонтирован узел спутниковой связи, настроенный на волну хевов и позволявший прослушивать переговоры заходившего на посадку грузового шаттла с командным пунктом. В отличие от других пилотов, этот всегда докладывал диспетчеру полетов о своем прибытии, что дало мантикорцам возможность перехватить его позывные, опознавательные коды и все прочее. Строгая приверженность соблюдению установленных правил встречалась среди хевов нечасто, и Хонор почти жалела этого офицера. Дисциплинированный офицер, по ее мнению, заслуживал поощрения. Парадокс заключался в том, что спасти его сейчас могло только его же разгильдяйство.

Ощущая напряженную готовность стоявшего рядом с ней МакКеона, Хонор всматривалась в бинокль и одновременно прислушивалась к звукам в наушнике, подключенном к сети связи БГБ. Нимиц, привстав в закрепленной на ее спине переноске и положив подбородок на ее плечо, вместе с ней обозревал посадочную полосу, и охватившее маленького хищника возбуждение пламенем отзывалось в сердце человека.

* * *

Шаттл сел точно в центре площадки, и Жарден позволил себе едва заметную улыбку, поздравляя самого себя с приземлением. Приятно сознавать, что он все еще не утратил былых навыков, возвысивших его до нынешнего положения в «Хароне».

«И, держу пари, если бы я знал, чем обернется это повышение, я бы продул любые соревнования, и черт с ним, с престижем», – беззвучно хихикнул он, включая микрофон.

– База, это Жарден, – доложил он. – Приземлился в «Геенне».

– Отмечаю, Жарден, – ответила База женским голосом, пронизанным невыразимой скукой. Всего два слова, по уставу, но как-то так очень ясно выходило, что смысл этих слов – «отвали и оставь меня в покое, кретин».

«Не дождешься!» – произнес про себя Жарден с довольно гадкой улыбкой. Гражданка майор Штайнер была не хуже, а может, и получше большинства сотрудников «Харона»; говоря по чести, ее следовало признать весьма компетентным офицером. Но при этом ей было наплевать на все, кроме нее самой, и она была в первых рядах тех, кто издевался над Жарденом за скрупулезное соблюдение устава. В открытое противостояние она не вступала, но весьма наглядно давала ему почувствовать, что она о нем думает. И отплатить ей по заслугам он не мог – слишком велика была разница в званиях.

«Но ведь пожаловаться на то, что я следую правилам, она не сможет? Так почему бы не насыпать ей соли на хвост?»

Он хихикнул и посмотрел назад через плечо.

* * *

– Он закончил связь, – тихо сказала Хонор.

Она так напряженно всматривалась в бинокль, что у нее заболел ее единственный глаз.

«Ну давай, Жарден! – мысленно просила она, и ее слова святотатственно напоминали молитву. – Хоть один раз в жизни прояви небрежность. Нарушь эти чертовы правила, совсем немножко. Я не хочу убивать тебя, если только ты меня не заставишь!»

* * *

– Хорошо, Роджерс. Наружу пойдешь ты и Ференци.

– Вот спасибо так спасибо, чтоб тебя! – пробормотал гражданин сержант Роджерс достаточно громко, чтобы Жарден его услышал, но не слишком громко. Если гражданину лейтенанту приспичит прикопаться, всегда можно сказать, будто он бормотал себе под нос. Роджерсу было наплевать абсолютно на все. Он был старожилом Ада и повидал немало умников наподобие Жардена. Гражданин лейтенант цеплялся за никчемные бумажки с инструкциями дольше других, но Ад и не таких обламывал. Хотя, провались он со своими правилами ко всем чертям, Роджерс бы слез проливать не стал.

Но до тех пор, пока упертый лейтенант никуда не провалился, он оставался командиром. Из чего следовало, что сам командир будет, не заглушая двигателя, дежурить в рубке, Гирингу придется торчать в орудийной башне, а на долю граждан сержанта Роджерса и капрала Ференци опять выпадет разгрузка дерьмовой жратвы для этих вонючих ублюдков.

«Впрочем, – усмехнулся мысленно Роджерс, нажимая кнопку, открывавшую задний, грузовой люк шаттла, – во всем есть свои плюсы. Пусть ему придется таскать на горбу чертово барахло, но зато есть шанс позабавиться. Если та чернявая милашка еще здесь, стоит, пожалуй, зацапать ее и отвезти на Стикс. А может, и не стоит. С виду эта цыпочка, спору нет, хороша, но ведь не просто так ее спровадили в „Геенну“? Нет, тащить в шаттл мятежницу – не самое умное решение»