— Ты что, рунные вязи разбираешь? — удивился рыжий и уважительно взглянул через плечо на чужака, словно впервые увидев.

— Цыть! — прервал Атли поток вопросов, готовый вырваться у Асгрима. — Мы так из-за тебя вирмы и не дождемся! Продолжай, чужак!

Саша, уже привыкший к новому прозвищу, продолжил:

— Хорошо. Представьте себе пустыню. И представьте, что в эту пустыню попадает человек, которому говорят: «Ты должен идти вперед. Все время вперед, не отклоняясь ни на шаг. А чтобы ты не отвлекался на небесные ориентиры, солнце и звезды, мы тебе завяжем глаза».

— Ну и какой смысл в этой вирме? — не выдержал рыжий здоровяк, не замечая испепеляющего взгляда Атли.

— А вот и вопрос: куда придет этот человек, если будет идти все время только прямо, да и еще с завязанными глазами?

Асгрим громогласно рассмеялся:

— Вот так вирма! Ты что же, чужак, за детей малых нас держишь? Конечно, придет куда-нибудь. Может, к селищу какому или городищу. — В отличие от своего соседа рыжий детина искренне веселился.

— Нет, — твердо ответил Саша.

— Как — нет? — Рыжая веснушчатая физиономия вытянулась, Асгрим искренне не понимал, почему его ответ, такой очевидный, оказался вдруг неверным.

Жилистый Атли расхохотался, увидев рожу своего подопечного. Успокоившись, он произнес:

— Вот так вирма! Впервые слышу такую. М-да, уел, чужак… Даже и не знаю, что ответить…

Загадка тут же полетела по рядам воинов. Буквально через несколько мгновений на Сашу посыпался град всевозможных ответов, но все неверные. Вдруг от самого ахтерштевня стоящий за румпелем кормщик прокричал, и, несмотря на шум моря и скрип в весельных портах, его слова были хорошо слышны:

— Он придет на то же самое место, чужак!

Саша удивленно посмотрел в сторону кормщика и громко крикнул:

— Ответ правильный!

— Правда, я не знаю почему… Точно знаю, что человек пойдет по кругу, но почему — не знаю.

Эти слова кормщика до Саши донесли по рядам.

— Передайте Асверу, что я готов поведать причину, но только с одним условием.

Санины слова, будто по телефонным проводам, полетели по рядам гребцов.

— Какое условие, чужак? — прокричал Асвер со своего места, и его услышали все.

— Ты перестаешь называть меня чужаком! — крикнул в ответ Саша.

Ряды гребцов дружно загудели. Представление нравилось им все больше и больше.

— Чтобы я перестал называть тебя чужаком, тебе не отделаться простой вирмой! — прокричал кормщик, и его слова были поддержаны гулом сотни глоток.

— Надеюсь, на стенах Хирмальма мне представится такая возможность! — крикнул принц, встретившись глазами с Альди, у которого по-прежнему находился его шеттир и лук со стрелами.

— Хороший ответ, чужак! — крикнул кормщик. — Я буду ждать!

Воины, будто вспомнив, что в городе нуждаются в их клинках, сильнее налегли на весла, бурно обсуждая услышанное.

— Вот тебе и вирма! — весело подмигнул Атли Унаю.

Серая Бровь показалась уже почти на закате. Две гряды острых серых скал образовывали удобную большую бухту, закрывая ее справа и слева. Создавалось такое впечатление, что серые природные стены выросли, повинуясь чьей-то невидимой руке. Они охватывали своими несокрушимыми ладонями большой каменистый пляж, на котором расположилась по всей длине построенная из камня и дерева пристань. Корабли разных размеров, похожие на «Гаронну», словно рой диких пчел облепили помосты, держащиеся на мощных деревянных сваях. Порт кипел и бурлил, будто гигантский муравейник, где каждый был занят своим делом. Грохот лебедок, стук топоров и пронзительные призывы торговцев перемешивались с шумом набегающих серых волн и криком белых морских птиц, похожих на земных чаек.

«Гаронна» уже подошла к пристани. У принца разбегались глаза. Долгое время не видевший такого скопления людей, он не мог сконцентрировать внимание на чем-то одном. Вот группка из пяти или шести человек с топорами и еще какими-то инструментами торопится вдоль причалов, не обращая внимания на новоприбывших. Немного в стороне швартуется другой барркан, явно уступающий в размерах «Гаронне». На нем бегают и суетятся люди, бросают на пристань канаты, затягивают длинные весла и готовятся к разгрузке. Немного подальше вдоль берега расположена линия одноэтажных строений, из труб которых тянутся сизые струйки дымов. Вот по настилу из деревянных бревен идут женщины с корзинами, полными рыбы и, кажется, каких-то моллюсков. Юноша увлеченно вертел головой, наблюдая за разнообразием портовой жизни. Его сердце учащенно билось — он снова оказался в лоне цивилизации. Пусть эта цивилизация очень сильно отличается от той, в которой он вырос, но все же его радости не было предела. Тем временем по пристани к швартующейся «Гаронне» приближалась группа людей, перед которыми все почтительно расступались. Больше того, увидев эту странную процессию из нескольких человек, все ремесленники и торговцы прекращали свои занятия. Оглохший от портового шума, Саша увидел, как на мостки пристани, ловко перемахнув через борт корабля, спрыгнула раскрасневшаяся Аная. Она метнулась в сторону кряжистого седоволосого мужчины, идущего во главе группы воинов. Еще мгновение — и девушка, как маленький ребенок, повисла на широкой груди этого похожего на обломок скалы человека. Было видно, как вздрагивают плечи Анаи от рыданий, как седовласый мужчина нежно гладит девушку по плечам, как он целует ее голову и что-то шепчет на ухо.

Догадаться, кто был этот мужчина, не представляло сложности. Перед Сашиными глазами предстал отец Анаи, конунг лоримов Икер Седовлас. Немая сцена встречи отца и дочери длилась недолго. Над портом пронесся оглушительный крик сотен глоток. Радостно кричали все — и плачущие женщины, и машущие руками рыбаки, и вездесущая ребятня, и потрясающие оружием воины. Седовлас, расправив могучие плечи и обернувшись к толпе подданных, глубоко поклонился на четыре стороны, прижав огромный кулак к сердцу. Толпа завыла и заревела еще громче!

Когда шум поутих, конунг, обняв за плечи Анаю, пошел прочь с пристани, а по толпе пронеслись его слова, что вечером все без исключения приглашаются на праздник в честь благополучного возвращения его дочери. Порт снова пришел в движение, которое было нарушено радостным событием. Только люди стали постепенно исчезать: все старались быстрее закончить дела, чтобы не опоздать на вечерний праздник. На «Гаронне» тоже торопились поскорей закончить разгрузку, но на некоторых лицах Саня замечал кислое выражение. На его вопрос Атли ответил, что это те, которым выпал жребий идти в дозор.

Тем временем у того места, где пришвартовался барркан, появились три фигуры, одетые в льняные то ли плащи, то ли накидки, подвязанные на поясе простыми веревками. На лбах у мужчин были узкие кожаные повязки, чтобы их длинные волосы не падали на лицо. Два парня помоложе стояли за спиной у своего старшего спутника. Какое-то странное чувство возникло у Саши, находившегося на борту корабля. От этих людей веяло чем-то необычным, непонятным, но в то же время очень знакомым. Особенно от старшего. Мужчина как будто тоже почувствовал что-то, потому что его взгляд, пробежав по кораблю, безошибочно остановился на принце. Они немного померились взглядами, и мужчина, словно вдруг потеряв интерес, отвернулся к собравшимся вокруг него женщинам. Он приветливо заговорил о чем-то с Наримой, которая, обменявшись с ним несколькими словами, быстро куда-то засобиралась, раздавая поручения своим подопечным. По сути, все женщины были уже собраны. Да и что им было собирать? Саша, поняв, что их куда-то хотят увести, легко перемахнул через борт корабля и оказался рядом с женщинами. Пришло время прощаться. Все женщины по очереди подходили к нему и глубоко кланялись, говоря искренние слова благодарности. Когда подошла Лора с Юлей на руках, юноша почувствовал, как к его горлу подступил комок. С сегодняшнего дня их маленький «отряд» навсегда переставал существовать. На душе было как-то грустно — ведь столько пережито вместе. Саша искренне привязался к этим людям в пути, а теперь он оставался совсем один. Унай и ребята ушли еще раньше к своим родственникам, оставшимся в живых. Даже пресловутый конвой исчез, предоставив молодого человека самому себе…