– Давай проведем медовый месяц в Лас-Вегасе? – предложила Рэйчел и рассмеялась, увидев мое лицо. – Шучу. Мне вполне достаточно пляжа, где я могла бы загорать и плавать.

Это меня вполне устраивало.

Через неделю после моей выписки позвонила Уорд с новостями. Им до сих пор не удалось отыскать останки Гэри Леннокса, зато имелась другая, не связанная с этим информация. Полиция Кента обнаружила яхту, дрейфующую в Оур-Маршиз, болотистой заповедной местности на юго-западном побережье. На борту никого не было, зато повсюду нашлись отпечатки пальцев Грэйс Стрейчан.

– На борту довольно давно никого не было. Мы пытаемся проследить ее перемещения, но, вероятно, именно на ней она вернулась в Королевство, и именно так ей удавалось долго избегать нашего внимания. Судя по всему, последние несколько лет Грэйс Стрейчан провела в Средиземном море – жила на яхте, плавая туда-сюда между островами.

Это смахивало на правду. Грэйс была опытным мореходом. У них с Майклом была маленькая, но шикарная яхта, стоявшая на якоре у причала за их домом на Руне, и на ней она в шторм бежала с острова. И хотя потом от яхты нашли только обломки, приплыла обратно Грэйс уже на другой. Средиземноморье изобилует необитаемыми и малонаселенными бухтами и островками, и если не заходить в крупные порты, там вполне можно прожить без паспорта и прочих документов. А уж с деньгами обитать неограниченно долго.

– Яхта зарегистрирована на аудиторскую компанию из Женевы. Владелец являлся финансовым консультантом Стрейчанов, и вы не ошибались насчет того, что Грэйс помогали, – продолжила Уорд. – Мы не до конца связали все нити воедино, однако знаем, что яхта куплена вскоре после исчезновения Грэйс. Судя по всему, она уговорила его купить яхту для нее. Он был гораздо старше ее, разведен, так что нетрудно предположить, как именно уговорила.

Да, нетрудно. Мои собственные воспоминания о Грэйс омрачены ее поступками, и тем не менее я до сих пор помню буквально физическое потрясение от нашей первой встречи. Она обладала оглушительной красотой, ослепляя так, что ты не мог разглядеть того, что таится под ней, до тех пор, пока не было уже поздно.

– Швейцарская полиция, надеюсь, допросила владельца яхты? – спросил я.

– Не сумела. Он пропал в начале этого года. Все считают, что он сбежал со средствами своих клиентов, но мы нашли на яхте следы крови. Слишком давние, чтобы определить, чьи именно, однако у нас есть предположения на сей счет.

Новость о том, что Грэйс отобрала еще одну жизнь, отрезвляла, но одновременно заполняла пустовавшие до сих пор клеточки в картине ее жизни, а это даже немного успокаивало. Словно закрывало тему.

Однако у нас хватало других вопросов, чтобы размышлять над этим слишком долго. Помимо выбора места для жизни, нам предстояло решить, как мы с Рэйчел будем зарабатывать. Лондон – не лучшее место для морского биолога, да и у меня не было особенных причин оставаться здесь. Хотя мое положение в университете представлялось более чем стабильным – Харрис, декан, относился ко мне весьма благосклонно после моего участия в расследовании такого громкого дела, как убийства в Сент-Джуд, – я не испытывал недостатка и в других вариантах. Совсем недавно я считался persona non grata; теперь же едва ли не каждый день мне присылали новое предложение работы.

Однажды утром я достал из почтового ящика конверт с вытисненным на нем логотипом «БиоГена». Вскрывал я его с опаской. По словам Уорд, Мирз выздоравливал, но к посещениям кого-либо, кроме родных, был еще не готов. Вероятно, она дипломатично смягчала формулировки, однако у меня хватало ума не развивать данную тему. Письмо от его работодателей вряд ли содержало добрые вести.

– Что там? – поинтересовалась Рэйчел. Мы сидели за кухонным островком с гранитной столешницей, наслаждаясь кофе после позднего завтрака.

– Это от их босса, – сообщил я, прочитав письмо. – Они предлагают мне работу.

– Шутишь?

Я протянул ей письмо, а сам занялся своим кофе.

– Старший консультант-криминалист, руководитель отдела научных исследований, – хмурясь, произнесла она. – Что, черт возьми, все это… Господи!

Это Рэйчел дочитала до места, где называлась предлагаемая мне зарплата. Открыв рот, она перечитала письмо еще раз и положила его на стол.

– Ты встретишься с ним?

– Если ты не возражаешь.

– Разумеется, нет. Это из-за Дэниела Мирза?

– Отчасти, – признался я.

В письме не упоминался судебный тафономист, и хотя мне предлагали должность выше, чем он занимал до травмы, я чувствовал бы себя неловко, принимая ее. Да и вообще, компания, посылающая на ответственную работу неопытного новичка, – не из тех, в каких мне хотелось бы работать.

Сложив письмо, я убрал его в конверт.

Но, конечно, приходили мне не только предложения о работе.

Мое участие в событиях, связанных с Сент-Джуд, вероятно, просочилось в прессу, потому что я начал получать просьбы о встрече с журналистами. Включая еще одну, очередную, от Фрэнсиса Скотт-Хейза.

– Господи, да этот тип просто не понимает, когда нужно уняться, – буркнул я, прочитав очередное послание от него.

– Тот самый фрилансер, который тебя преследует?

– Уже несколько месяцев. Он, похоже, вообще не знает слова «нет».

– Может, встретишься с ним?

Я удивленно посмотрел на Рэйчел:

– Ты серьезно?

Она пожала плечами:

– Почему бы и нет? Я знаю, ты не любишь распространяться насчет работы, но тебе ведь не надо обсуждать с ним конкретные проблемы. На кого он пишет?

Я вслух прочитал его последний e-mail. Брови у Рэйчел поднялись, когда она услышала список самых известных газет и журналов, в которых печатался Скотт-Хейз – по обе стороны Атлантики.

– Да, серьезный человек! – Список произвел на нее впечатление. – По-моему, я даже читала его в «Роллинг Стоун». Почему ты не хочешь выслушать его?

– Ну не знаю…

Рэйчел взяла со стола свою кофейную чашку.

– Конечно, тебе решать. Но если ты размышляешь о том, чтобы выставить себя на рынок труда, интервью солидной газете или журналу твоему профилю не повредит.

– Я подумаю.

Официальную регистрацию назначили через три недели. Это была первая свободная дата, да и то лишь потому, что какая-то пара отложила бракосочетание. Наша удача означала чью-то неудачу. Я надеялся, что это не будет дурным знаком.

Но мрачные мысли посещали меня все реже. У меня больше не кружилась голова при ходьбе, а любые сомнения тонули в ожиданиях. Дни пролетали мотыльками-однодневками: быстро и практически незаметно. Я забыл про журналиста, однако Рэйчел напомнила мне. Поиск в Интернете по его имени и фамилии выдал уйму статей и фотографии, с которых на меня глядел мужчина лет двадцати пяти или тридцати с узким лицом, небритый, но в целом симпатичный. Ему посвящалась даже страничка Википедии. Он работал в Афганистане, вел репортажи с войн наркокартелей в Мексике, даже получил национальную премию за расследования в сфере торговли людьми. Насколько я понял, многие его репортажи были связаны с поездками в горячие точки планеты.