Что я и сделал. Боже мой. Я провел ладонью по лицу, вспомнив события того вечера.

– Вы сказали, Адам Одуйя окликнул вас по имени, когда вы выходили из морга, – продолжила Уорд. – Мирз уже переходил улицу, и в темноте казалось, будто он обращается к нему…

Я снова видел, как Одуйя шагает с тротуара, склонив зонт против ветра. Мирз начал переходить улицу ему навстречу, освещенный со спины, с лицом в тени капюшона. Даже кейс у него в руках был похож на мой.

Одуйя вовсе не являлся целью нападавшего. Он просто оказался на пути, и машина вильнула, прежде чем врезаться в Мирза, вовсе не потому, что водитель не справился с управлением.

Он выправлял курс.

– Вы уверены, что это была Грэйс?

– Ее лицо попало в объектив уличной камеры, когда она уезжала. Грэйс постарела по сравнению с теми фото, что есть у нас в досье, но… Да, это была она. Машина зарегистрирована в Кенте. Мы до сих пор считаем, что она угнана, однако пока не смогли связаться с ее владельцем.

– Господи, – пробормотал я, закрывая глаза.

– Нет, ничего такого, сейчас он просто находится за границей, – объяснила Уорд. – Он холост, часто работает за рубежом. Скорее всего, даже не знает, что его автомобиль угнали.

Я попытался собраться с мыслями.

– Вы сказали… Грэйс Стрейчан сама погибла в аварии?

– Именно так. – Уорд с явным облегчением говорила о том, что знала наверняка. – Произошло это случайно или намеренно, пока неизвестно. Нам нужно подтвердить идентификацию тела, но…

– Вы не уверены, что это она?

– Уверены настолько, насколько это возможно. Машина сгорела, так что… Что с вами?

Я не мог даже вздохнуть. На мгновение я перенесся в другое время, в иное место. Слышал удары чего-то похожего на прибой, в ноздри бил запах горелой плоти.

– Вы в порядке? – встревоженно спросила Уорд, поднимаясь со стула.

Я заставил себя восстановить дыхание. Потом кивнул.

– Продолжайте.

– Мы можем вернуться к этому позднее…

– Нет. – Я разжал кулаки. Ладони вспотели. – Нет, давайте уж покончим с этим.

Впрочем, и рассказывать-то осталось совсем немного. Тело при пожаре обгорело до неузнаваемости, однако полиция все же надеялась выделить ДНК для идентификации из костей. Из багажника извлекли дорогой металлический кейс, оболочка которого защитила от огня содержимое. Среди прочего там обнаружилась расческа с волосами во вполне достаточном количестве для проведения анализа ДНК, множество отпечатков пальцев и личных вещей, позволяющих однозначно утверждать, что они принадлежали Грэйс Стрейчан. На запястье у обгоревшего тела был платиновый браслет, пострадавший от огня, но с хорошо различимой надписью на внутренней поверхности: «Моей прекрасной Грэйс. С любовью от Майкла».

От ее брата.

Грэйс умерла.

Суеверный человек увидел бы в обстоятельствах ее смерти перст судьбы. С самого начала существенную роль в наших отношениях играл огонь. Я прилетел на Руну, один из самых отдаленных Гебридских островов, где они жили тогда с братом, чтобы обследовать обгорелые человеческие останки. Хотя непосредственной вины Грэйс в той смерти не было, цепочку событий, которые к этому привели, запустила именно она. Как и к смертям, за этим последовавшим, включая смерть ее любимого брата Майкла.

И едва не привели к моей.

Сознательно или нет, Грэйс обвинила в смерти брата меня. За мной она прибыла в Лондон, чтобы напасть с ножом на пороге моей квартиры, в то время как я полагал, будто Грэйс погибла вместе с братом. Я чудом пережил это покушение и с тех пор годами жил под угрозой нового. Не зная, где она и попытается ли еще раз.

Вот она и попыталась.

При иных обстоятельствах я бы испытывал облегчение, оттого что все наконец закончилось. Однако один невинный человек лишился жизни, другой – остался калекой, и все из-за меня. Случайные жертвы сумасшедшей вендетты Грэйс Стрейчан. В дополнение к едва не состоявшейся смерти от рук Лолы, эти новости ошеломили меня.

Несколько следующих дней я продолжал приходить в себя – физически. Координация движений у меня еще была нарушена, и я страдал от головокружений, однако ожоги от электрошокера заживали. И хотя я быстро уставал, силы ко мне медленно, но возвращались.

Но я не находил покоя. Ощущал себя каким-то чужим существом в собственном теле. Когда Уорд позвонила мне через день после выписки, все во мне сжалось в ожидании новых плохих новостей. Но нет, она звонила сообщить о том, что нашла собака-ищейка при новом обыске в доме Лолы.

– Дальний конец подвала был перегорожен кирпичной стеной. Оштукатуренной и окрашенной, так что, не будь собаки, мы бы ничего не заподозрили. Когда ее сломали, за ней обнаружились человеческие останки.

Это заставило меня сесть в постели.

– Не Гэри Леннокса, надеюсь?

– Тело мужчины, не обожженное, и, похоже, оно пролежало там много лет. Скорее всего, это его отец. Лола не говорила, что сделала с его телом, но, вероятно, перегородка в Сент-Джуд не первая, которую она заставила выложить своего сына.

Разумеется, не первая. Фактически Лола созналась мне в этом. «Он помог мне все прибрать…»

Славный мальчик Гэри.

Атмосфера у нас дома становилась все более напряженной. Как я ни старался, не мог справиться с охватившей меня апатией. Я мог задремать, а потом неожиданно проснуться и увидеть, как Рэйчел смотрит на меня, нахмурившись. Я понимал, что это несправедливо по отношению к ней, и прилагал отчаянные усилия к тому, чтобы завязать хоть какое-то подобие нормального разговора. Но опять проваливался в сон.

Рэйчел терпела до вечера третьего дня с момента моего возвращения. Мы сидели за обеденным столом и ели запеканку. Ну или ковыряли ее вилкой, как в моем случае. Вскоре до меня дошло, что музыка из колонок стихла и мы сидим в тишине. Я поднял голову. Рэйчел смотрела на меня.

– Извини, – произнес я.

Она крутила в руке бокал с вином.

– Сколько еще ты собираешься продолжать вот так?

– Как – так? Я в порядке.

– Нет, не в порядке. – Взгляд ее зеленых глаз буквально пронизывал меня насквозь. – Это не твоя вина, и ты это знаешь.

Рэйчел могла не объяснять, что имела в виду.

– Давай поговорим об этом в другой раз?

– Когда? Я понимаю, ты прошел через многое, но мы оба знаем, что дело не только в том, что случилось в доме у этой старой жабы. Грэйс Стрейчан…

Я встал.

– Я не хочу вспоминать о ней. Серьезно.

– А я хочу! Не хочешь говорить со мной – не надо, но тебе необходимо поговорить об этом хоть с кем-нибудь! Кто помог бы тебе профессионально!

– Мне это не нужно.