Взрослые кентавры не были обделены вниманием — магическим артефактам, а также моим волшебным молодильным яблочкам, живой воде и прочему были больше всего обрадованы.

Нас тоже снова одарили — меня вновь осыпали украшениями, тканями, а Джону вручили воинское оружие — копьё и парные мечи. Оружие было инкрустировано драгоценными камнями и имело магическую составляющую.

Гарри тоже остался не без подарка — ему нанесли на череп руническую вязь, которая означала, что он посвящён в воины. Рисунки долго не сотрутся, и мой фамильяр был горд и рад, что его приняли в круг истинных кентаврийских воинов.

Следующие дни после этого события были самыми спокойными. Джон вместе с драконом и детьми отправился в столицу — доложить о мире кентавров, а также определить детей на обучение.

Я не делала ничего особенного. Много читала — как бы там ни было, но познать мне ещё предстояло очень много. Креслом пока не пользовалась. Не было в этом веской нужды. Ещё я отдыхала. Ела, когда хотела, спала, если глаза сами собой закрывались, даже днём. Иногда гуляла с Леоном и своими фамильярами.

А потом ко мне начали приходить жители городка.

Молва обо мне быстро распространялась. Люди каким-то чудом прознали, что в честь меня король устраивает бал. Что у меня появились какие-то крутые заслуги перед короной, и что я изменилась — помогаю не только живым, но и мёртвым. А также, что я дарю людям удачу.

Не поверите, но началось настоящее паломничество. Просили о помощи и все просьбы были разными. Кто-то молил помочь им избавиться от полосы невезения. Кому-то требовалось прощение от умершего родственника. В таком случае на помощь этим людям приходил Леон. Я ведь ведьма, а не некромаг.

Кому-то я помогала живой водой, молодильными яблоками. Но помогала в таких вещах, когда действительно видела проблему. Ведь были и те, кто обманом желал заполучить заветную водичку и яблочко, ради выгоды.

Я таких людей не сразу, но постепенно начинала чувствовать.

Постепенно обо мне начали говорить в хорошем ключе. Больше не было шепотков по типу: «Это же сама Чантервиль! Что она здесь забыла? Своим присутствием только беду накличет!»

Теперь обо мне говорили так: «Это же наша Оливия Чантервиль! Та, что приносит удачу и помогает в любой беде! Попросите, пусть к нам зайдёт, чайку с нами попьёт».

И за мою помощь люди платили. В магическом мире так заведено — если нет платы, то и помощь не подействует. Магия — это энергия. А энергия должна двигаться, должен происходить обмен. Я не устанавливала цену, люди сами оценивали мои услуги — у кого было хорошо в материальном плане, платили золотом или драгоценными украшениями; кто-то продуктами собственного хозяйства; были и те, кто ничего мне дать и просила их выполнить несложную работу — цветочки полить или же помочь с покупками.

Я чувствовала себя на своём месте — нужной, значимой и любимой.

Да, меня любили мои фамильяры — Гарри и Эмили. Леон любил меня как лучшего друга. Домовые и печной дух вечерами ластились, выпрашивая ласку. Домик мерно вздыхал, радуясь, что всё хорошо. Дети были мне несказанно благодарны за возможность жить по-настоящему.

Джон…

В ту волшебную ночь, он прошептал, что любит меня… Давно любит и невозможно долго меня ждал…

Эти слова были настолько тихи, что можно было подумать, что я их придумала, но нет… Я знаю, что мне не послышалось.

И сердечко моё трепетало от приятного волнения, когда я мыслями возвращалась к той ночи.

Гарри с Эмили украдкой улыбались, глядя на меня мечтающую.

Шли дни, время бала приближалось, а от Тёрнера не было никаких вестей.

И когда я уже вовсю начала переживать и накручивать себя, он таки явился.

И с порога, когда я увидела кислого Перри и взволнованного Джона, поняла, что что-то не так.

— Тебя так долго не было, — проговорила вместо приветствия. Даже в объятия к нему не бросилась.

— Естественно, — проворчал дракон. — Он же занимался…

— Перри! — остановил его инквизитор и одарил фамильяра суровым взглядом.

— Молчу. Молчу.

Эмили пошевелила ушками, выражая тем самым крайнюю степень заинтересованности и любопытства.

— Мне кажется, милорд, или вы хотите что-то сказать нашей Ливи? — задумчиво поинтересовался Гарри.

— Что происходит? — нахмурилась я и сложила руки на груди.

Тёрнер вздохнул, посмотрел на всех моих домочадцев и сказал:

— Я так понимаю, просить вас удалиться, чтобы оставить меня с Оливией один на один бессмысленно?

— Правильно понимаете, — кивнула Эмили, косясь с подозрением на хмурого Перри.

— Хорошо, — проговорил Джон и сделал шаг ко мне на встречу.

— Оливия, я как истинный джентльмен и человек чести, прошу оказать мне преогромную радость стать моей женой.

Захлопала глазами, не сразу осознавая произнесённые инквизитором слова.

— Женой? — переспросила я. Одновременно со мной это слово проговорили Гарри, Эмили и домовые.

— Только не говорите, что вы все в раз оглохли, — проворчал Перри. — Женой, женой он предлагает стать этой ведьме! Чего молчишь, проклятая? Околдовала моего Джона, путами своими очаровала и повязала, свободы лишила, он теперь о тебе только говорит и думает, жизни мне не даёт…

Под причитания Перри, до меня, наконец, дошёл смысл слов Джона.

Господи! Он меня замуж зовёт! А чего так скоро-то? У нас всего-то одна лишь ночь была!

— Что скажешь? — спросил Тёрнер. Взял мою левую руку в свою, галантно поцеловал и вложил в мою ладонь браслет. — Это фамильный брачный артефакт… Если ты согласна, то надень его…

— Э-э-э… — протянула, озадаченно. Ну нельзя же так с порога сразу девушку-то шокировать.

Повертела в руках красивый браслет — на вид он выглядел массивным, а на деле был лёгким. Весь резной, словно не из металла создан, а из кружева сплетён. Браслет был выполнен из розового золота, никакой инкрустации — только витиеватые узоры, которые, как я уже знала, имели своё значение. А вот какое — это нужно спросить у самого Джона.

— Слушай, если ты сейчас скажешь «Нет!» и разобьёшь сердце моего Джона во второй раз, то клянусь своими крыльями, я откушу тебе голову, ведьма! — рявкнул во всю силу лёгких дракон.

— Перри! — грозно прорычал Джон. — Немедленно извинись!

— И не подумаю! — проговорил дракон обиженно.

А я услышала для себя кое-что важное.

— Второй раз? — посмотрела мужчине в глаза и увидела в них сожаление.

— Прости за Перри. Он порой говорит, не думая.

И до меня дошло.

— Ты её любил… — выдохнула поражённо. — Оливию, что была здесь до меня… Ты её любил, верно?