— Через лагерь пойдём? — с жадным любопытством спросил Мирон. В нём взыграл журналистский интерес.

— Нет, вокруг.

…Они шли вдоль проволоки, огораживающей территорию лагеря военнопленных. Все обитатели попрятались от холода в бараки, лишь один стоял у проволоки, замотанный в одеяло. При виде советских офицеров закричал: «Гитлер капут! Рот фронт!», замахал руками, уронил одеяло. Они, не глядя на него, прошли мимо. Волоча за собой одеяло, немец бежал за ними вдоль проволоки, кричал по-немецки, что он пролетарий, что Антихрист бродит по Европе, и снова: «Гитлер капут! Капут!»

— Все они теперь пролетарии, — усмехнулся Мирон.

— Первые дни, да, — согласился Василий. — Пока заполняются формуляры и они думают, что это важно. Потом обнаруживают, что нам наплевать на их социальное происхождение, и успокаиваются. Но этот, — он махнул рукой в сторону завывающего немца с одеялом, — особый случай.

— А что с ним?

— Спятил полностью. Зовут Курт Зандлер. Считает Гитлера Антихристом. За это одни немцы выгоняют его из барака, а другие защищают. К понедельнику помрёт…

— Ах, да, — спохватился Мирон. — Ты же этот, блаженный. Извини. Давно тебя не видел, подзабыл. Так что с этим Куртом?..

Василий, хрустя снегом, шагал молча. Не хотел он говорить про Курта Зандлера. Вечно опускающаяся подошва сапога, размером с небо, вот что несла в видения Одинокова душа сумасшедшего солдата Вермахта, даже когда его не было видно, даже когда он тихо спал в бараке…

— С ними вообще как, трудно? — не унимался Мирон.

— С солдатами проблем меньше, чем с генералами, — ответил Василий.

— Серьёзно? Почему?

— Солдаты терпеливые. Ждут, в карты играют, на губных гармошках пиликают. А генералы собачились. Слава Господу, их увезли первыми. Мы их так хорошо поселили! В отдельных избах. У них личные вещи были — чемоданами. Питались — Мирон, я за всю войну так не ел. И что ты думаешь? Дрались! Румынский генерал побил немецкого. Вроде тот у него украл ножик и вилки. Может, и правда украл… А удивительнее всего, что ни разу ни один их генерал не пришёл и не проверил, как устроены солдаты.

— Вот потому они и проиграют войну.

— Может быть…

— А ты что с пленными делаешь? Стережёшь?

Василий пожал плечами:

— И это тоже. А вообще, бюрократия. Ты на складах бывал? Там с одного конца ввозят, внутри сортируют, с другого конца вывозят. У нас так же. С одного конца, на фронте, армия берёт пленных, с другого — в тылу — сдаёт по описи. Мы составляем списки. Взаимодействуем с госпиталем. Отсеиваем раненых, которых нельзя везти, и выявляем, кого можно. Формируем колонны здоровых, эти пойдут пешком. Сдаём их орлам НКВД. У конвоя графики движения, маршруты, пункты остановок и ночлегов. Ать-два, пошли. А мне сюда подваливают очередную порцию доходяг… Ребятишки, чайком порадуете?

— Товарищ старший лейтенант! Товарищ капитан! — захлопотали на вахте. — Да мы вам и сушек дадим к чаю.

— Что нового? — спросил Василий дежурного, пока чай разливали по кружкам.

— Что тут может быть нового… Приходят, жрать просят. А я помню, мы там у них в обороне, когда выбили оттуда, нашли сваренную дохлую лошадь. Она с голодухи сдохла, одни кости. А они варят. А дров мало. У них, Василий Андреевич, вообще еды не было. Конину ели без соли и перца. А теперь им наш паёк мал!

— Да, народец прожорливый, — добавил второй дежурный. — Европейцы, их мать!

Офицеры присели к столу. Мирон, чтоб согреться, обнял горячую кружку ладонями. Василий из своей отхлебнул, стал пролистывать вахтенный журнал.

— Вы тут как, в курсе последних веяний? — спросил Мирон. — Вы же писаниной занимаетесь, должны знать.

Василий поднял бровь, а первый дежурный, сержант, спросил словами:

— Об чём знать, товарищ капитан? Про погоны ваши?

— Про букву «Ё».

— «Ё»?

— Да. Есть такая буква в русском алфавите.

— А как же. ЁПРСТ. И что?

— А то. В декабре принесли товарищу Сталину очередной список награждённых на утверждение. Он же всегда лично вникает, кого и за что. А там два Селезневых. Оба Иваны Ивановичи. Полковники. С одного фронта. Он возьми да и позвони на фронт. Выясняется, один Иван Иванович и вправду Селезнев, а второй-то — Селезнёв! А почему написано — Селезнев? Смотрит список дальше. Написано: генерал Федоров. Что ещё за Федоров? Не знаю такого. Фёдорова знаю, Федорова — нет. Думает: где у нас город Орёл? Взял карты, а там какой-то Орел. Берёт немецкие карты: написано Орёл. У нас на карте Березовка, у них — Берёзовка. У нас Псел, у них Псёл. Немцы русские названия пишут правильно, мы — нет! Берёт товарищ Сталин газеты. Читает: «Теплые вещи для фронтовиков». «Вперед, к Победе!»

— Во дела! — закричал сержант. — В перед!

— Вы слушайте. Вызвал товарищ Сталин тех, которые в Кремле документы готовят. Говорит: «В любом деле нужна тщательность и точность, товарищи. А какая может быть точность, если человек — Фёдоров, а написано — Федоров? Как нам воевать, если мы хотим форсировать реку Псёл, а на картах такой реки нет? Русская азбука содержит букву „Ё“. Азбука утверждена декретом Советской власти в 1918 году. Тогда литеры для печати буквы „Ё“ отсутствовали. Мы разрешили временно писать вместо неё „Е“. Но прошло двадцать четыре года. Почему не выполнен декрет Советской власти?»

Все смеялись, радуясь мудрости Сталина.

— Русскому человеку без Ё никак не прожить, — убеждал Мирона второй дежурный. — Это как без водки…

Улыбался даже Василий. Мирон был счастлив. Как настоящий журналист, он любил сообщать людям что-нибудь необычное.

— И вот, на другой день «Правда» вышла с буквой «Ё». А затем и нам велели. Кинулись исправлять школьные учебники. И вы тоже, — погрозил он пальцем Одинокову и его бойцам, — не забывайте!..

Документы эпохи

19 января 1943 г. вступил в силу Указ Президиума Верховного Совета СССР «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников Родины из числа советских граждан, и их пособников». Принятие решений по делам виновных в злодеяниях, шпионов и изменников возлагается на военные трибуналы, действующие в Вооружённых Силах СССР. Указ предусматривает в качестве наказания смертную казнь через повешение или каторжные работы сроком от 15 до 20 лет.

Сегодня, 2 февраля, войска Донского фронта закончили ликвидацию немецко-фашистских войск, окружённых в районе Сталинграда. Наши войска сломили сопротивление противника, окружённого севернее Сталинграда, и вынудили его сложить оружие. Раздавлен последний очаг сопротивления противника в районе Сталинграда. 2 февраля 1943 года историческое сражение под Сталинградом закончилось полной победой наших войск.