– Вообще-то вас не забудут, – продолжала Эмма. – Мы впишем в «Истории» новую легенду, которая будет называться «Жадные братья». Или «Жуткие предатели, которые получили по заслугам».

– Хмм, так не пойдет, – возразил Каул. – Я думаю, название будет гласить: «Как великолепные братья преодолели все предрассудки и по праву стали богами-королями Странного мира», ну или что-нибудь в этом роде. И тебе повезло, девочка, что я сейчас в таком великолепном расположении духа.

Он переключил свое внимание на меня.

– Мальчик! Расскажи мне обо всех находящихся здесь сосудах, причем в мельчайших деталях, ничего не упуская.

Он требовал исчерпывающего описания каждого сосуда, и я вслух прочел несколько десятков надписей, сделанных от руки на стенках. Я сожалел, что не знаю древнестранного языка, что не позволяло мне солгать о том, что там написано, и, возможно, перехитрить Каула, заставив его выбрать какую-нибудь слабую и бесполезную душу. Но я был идеальным исполнителем – наделенным способностями и ограниченным собственным невежеством. Единственное, что я мог предпринять – это отвлечь его внимание от самых многообещающих сосудов.

Большинство емкостей были маленькими и простыми, но среди них были также и большие и тяжелые сосуды с замысловатыми орнаментами на стенках. Они имели форму песочных часов и были снабжены двумя ручками. Серебристые крылья, нарисованные на этих сосудах, похоже, указывали на то, что в них заключены души могущественных и важных (или просто важничавших) странных людей. Но их присутствие выдавали более просторные ниши, а когда Каул заставлял меня стучать по ним костяшками пальцев, они издавали низкий гул.

Будучи не в силах ему помешать, я уже смирился с тем, что Каул получит то, к чему стремится.

Но тут он совершил поступок, который показался нам настолько благородным, что все открыли рты от удивления. Обернувшись к охранникам, он спросил:

– Ну что? Кто хочет попробовать это первым?

Охранники в замешательстве переглянулись.

– Что ты хочешь этим сказать? – всполошился Бентам, хромая к брату. – Я думал, это предназначается только для нас. Мы столько работали…

– Не будь жадиной, брат! Разве не обещал я им, что их преданность многократно окупится? – Он снова посмотрел на охранников, сияя улыбкой, как ведущий игрового шоу. – Так кто из вас будет первым?

Оба одновременно вскинули руки.

– Я, сэр, я!

– Я хочу быть первым!

Каул ткнул пальцем в тварь, которая охраняла меня.

– Ты! – заявил он. – Мне нравится твой дух. Иди сюда!

– Благодарю вас, сэр! О, благодарю вас.

Каул направил на меня дуло револьвера, тем самым освободив охранника от возложенной на него ответственности.

– Скажи, которую из этих душ тебе хотелось бы приобрести? – Он запомнил то, что я читал на сосудах, и начал вслух перечислять их свойства. – Йет-Фару. Это что-то связанное с водой, с наводнениями. Неплохой выбор, если ты когда-либо мечтал жить на дне моря. Волсенвирсенд. Если не ошибаюсь, это некое кентавроподобное существо – наполовину лошадь, наполовину человек, контролирующее облака? Бен, тебе это ничего не напоминает?

Бентам что-то пробормотал в ответ, но Каул его не слушал.

– Стил-хайд, вот это очень недурно. Металлическая кожа. В бою совсем не помешает, хотя, возможно, тебе придется себя смазывать…

– Сэр, вы позволите мне спросить, – робко заговорил охранник, – как насчет одной из урн побольше?

Каул погрозил ему пальцем.

– Мне нравятся честолюбивые парни, но большие урны я приберегу для себя и своего брата.

– Да, сэр, разумеется, – кивнул охранник. – Тогда… э-э… а больше ничего нет?

– Я перечислил тебе лучшее из того, что здесь есть. – В голос Каула вкрались угрожающие нотки. – Выбирай.

– Да, конечно, сэр, простите, сэр… – на лице охранника отразилась внутренняя борьба. – Я выбираю Йет-Фару.

– Отлично! – рявкнул Каул. – Мальчик, подай сосуд.

Я сунул руку в нишу, на которую указал Каул, и извлек урну. Она была такой холодной, что я натянул рукав рубашки на пальцы, как перчатку, но мне казалось, что даже через ткань сосуд похищает все остатки тепла из моего тела.

Охранник уставился на мою руку.

– Что мне с этим делать? – спросил он. – Принять его, как амброзию?

– Этого я не знаю, – ответил Каул. – Что скажешь ты, брат?

– Я тоже не знаю, – покачал головой Бентам. – Ни в одном из древних текстов об этом не говорится ни слова.

Каул почесал подбородок.

– Я думаю… да, я думаю, тебе следует принять это как амброзию. – Он кивнул, внезапно исполнившись уверенности. – Да, это то, что нужно. Именно как амброзию.

– Вы уверены? – нерешительно поинтересовался охранник.

– На сто процентов, – заверил его Каул. – Не волнуйся ты так. За это ты войдешь в историю. Ты первопроходец!

Охранник посмотрел мне в глаза.

– Без шуточек, – предостерег он меня.

– Без шуточек, – подтвердил я.

Я вытащил из сосуда пробку. Из нее ударил луч синего света. Охранник обхватил пальцами мою руку, поднял ее вместе с кувшином у себя над головой и запрокинул голову.

Он сделал глубокий судорожный вздох и, прошептав:

– Ну, была не была! – наклонил мою руку.

Из кувшина полилась вязкая жидкость. Как только она коснулась его глаз, он так стиснул мою руку, что мне показалось, мои пальцы сейчас сломаются. Вырвав у него руку, я отскочил назад. Сосуд упал на землю и разбился вдребезги.

Лицо охранника дымилось и синело. Он закричал и упал на колени. По его телу пробежала дрожь, а затем он упал вперед. Когда его голова ударилась о землю, она разбилась, как стекло. Осколки замороженного черепа отлетели мне под ноги. А затем он затих. Он не шевелился и был абсолютно мертв.

– О господи! – воскликнул Бентам.

Каул поцокал языком, как будто кто-то пролил дорогое вино.

– Вот проклятье, – произнес он. – Все же, наверное, души надо принимать иначе, чем амброзию. – Он обвел взглядом комнату. – Что ж, теперь это должен попробовать еще кто-нибудь…

– Я очень занят, милорд! – воскликнул второй охранник, державший на мушке одновременно Эмму и мисс Сапсан.

– Да, я вижу, Джоунс, что у тебя дел невпроворот. Тогда, возможно, кто-то из наших гостей? – Он посмотрел на Эмму. – Девочка, сделай это для меня, и я назначу тебя своим придворным шутом!

– Иди к дьяволу! – оскалилась Эмма.

– Это можно устроить! – в ответ оскалился он.

Тут мы услышали громкое шипение и один из углов комнаты внезапно озарился еще более ярким светом. Мы обернулись, не понимая, что происходит. Синяя жидкость из разбитого сосуда стекала в желоб у стены, и там, где она смешивалась с водой, происходила какая-то реакция. Вода пузырилась и бурлила, а сияние все усиливалось.