Весь следующий день «Буревестник» бесцельно дрейфовал под солнцем, подернутым дымкой. Геро разыгрывал скучную партию в шатрандж с Ричардом, когда Радульф вдруг выкрикнул:

— У нас посетитель!

Все уставились на маленькую птичку, пристроившуюся на рее. Геро встал.

— С какой стороны она прилетела?

— Появилась из ниоткуда, — ответил Радульф. — Вэланд заметил, что пес смотрит на нее, как лиса на ворону из басни.

У птички была серая спина, черная головка и белый хвост.

— Я видел таких птиц на Сицилии, — сказал Геро. — Они, наверное, летом отлетают на север.

— Наблюдайте за ней, — сказал Валлон. — Заметьте направление, куда она полетит.

Но одинокий странник не спешил с ними расставаться. Птица почистила перья, распушила хвост и защебетала. Геро посматривал на нее время от времени, как вдруг она громко щелкнула и взлетела.

Геро смотрел ей вослед, пока маленькое пятнышко не слилось с серой еле различимой стайкой, летящей низко над водой.

— Радульф, поворачивай туда.

— Мне не на что ориентироваться.

Геро побежал на корму.

— Показывайте рукой, куда улетела птица, и не давайте течению разворачивать судно.

Он поспешил к своим вещам и достал из ларца таинственный прибор, указывающий стороны света. С величайшей осторожностью сицилиец водрузил его на банку. Стрелка, похожая на рыбку, покрутилась туда-сюда и остановилась, покачиваясь. Геро поднял глаза на остальных членов экипажа, все еще стоявших в неловких позах актеров-любителей.

— На север! — крикнул он. — Птица улетела строго на север.

— Идем следом за ней, — распорядился Валлон.

Радульф посмотрел на компас с недоверием.

— Ты веришь этой штуковине?

— Я испытывал ее, она всегда показывает на Полярную звезду.

Но в этот день все равно не было ветра, чтобы проверить прибор в деле. «Буревестник» крутился в разных направлениях, как упавший на воду лист. К наступлению темноты они так ничего и не выяснили, хотя масса водорослей, замеченная в воде, давала надежду на близость берега. Геро, согнувшись, сидел над компасом при свете лампы до тех пор, пока легкий ветерок не налетел с востока, отогнав облако и открыв Полярную звезду почти точно в том месте, куда указывала стрелка устройства.

Юноша прождал всю ночь, пока на восточной части горизонта не появилась тонкая полоска бледно-желтого света. Когда солнце поднялось, он увидел длинное низкое скопление облаков на севере.

— Должно быть, земля, — сказал Валлон.

— Дай бог, чтобы это было так, — ответил ему Радульф. — У нас почти не осталось пищи.

Они подошли ближе к предполагаемой земле. Появились чайки, садящиеся на воду в их кильватере.

— Лед, — произнес Радульф, показывая на холодное сияние вверху среди туманной пелены. — Дэвид говорил, что у южного побережья Исландии есть ледяная гора. Если мы там, где я думаю, то нам надо держать курс на запад. Мы подойдем к островам еще до конца дня.

Они обошли стороной закрытый о Злачной пеленой берег. Вэланд забрался на рею, чтобы высмотреть следующий ориентир, и к вечеру крикнул, что видит прямо по курсу острова. Один за одним они появлялись из марева моросящего дождя. Некоторые были похожи на приземистые крепости, один напоминал застывшего зеленого кита, другой представлял собой негостеприимное нагромождение шлака и курился дымком по краям.

Под мелким моросящим дождем они подошли к самому большому из островов, продвигаясь под массивными скалами с зацепившимися за их уступы облачками, похожими на клочья ваты. Прибой врывался в гроты и пещеры. «Буревестник» обогнул высокий, поросший травой мыс, и они направились в бухту, окруженную разбросанными в беспорядке холмами. Эти холмы, казалось, закрывали выход, когда путники смотрели на них из гавани. Отдаленный шум прибоя стал почти неслышим за криками птиц, гнездящихся на скалах, которые обрамляли бухту. Перед носом корабля со свистом проносились тупики, а из воды высоко высовывались тюлени, чтобы посмотреть, кто нарушает их покой. С вершин доносилось слабое овечье блеяние. Радульф подвел корабль к оконечности залива и опустил якорь. Члены экипажа выпрыгнули на мелководье и вброд добрались до пляжа, покрытого блестящим черным песком. Геро, шатаясь, пересек пляж и, раскинув руки, упал, уткнувшись лицом в душистую траву.

Проснувшись поутру, путешественники обнаружили себя окруженными делегацией склонившихся над ними дикого вида аборигенов, будто бы застывших в размышлении, поприветствовать пришельцев или съесть их. Радульф начал переговоры. Острова эти именуются Вестманнскими, так их назвали ирландские невольники, бежавшие сюда два столетия назад от своего хозяина-норвежца. Нынешнее население, а это менее восьмидесяти человек, помимо рыбной ловли и охоты на птиц, промышляют торговлей с кораблями, случайно проходящими через острова, и грабежом потерпевших крушение. На дюжину гвоздей и кусок соли Радульф выменял бараний бок и с полдюжины тупиков, отловленных этим утром на своих гнездах.

Путники провели в бухте два дня, отдыхая, отсыпаясь, отъедаясь и просто разглядывая ее противоположный берег. Здесь царила торжественная тишина, и в последующие месяцы и годы, когда у Геро становилось тяжело на сердце, воспоминания об этой укромной гавани возвращали ему душевный покой. Нет, он бы не хотел прожить здесь всю жизнь, но, пройдя свой земной путь до конца, он был бы рад здесь упокоиться.

Они отправились дальше, получив подробные лоции. Через два дня пути «Буревестник» достиг юго-западного полуострова Исландии. Отсюда они сменили курс на северо-восточный, следуя вдоль необитаемого побережья, покрытого пеплом и лавой. Кроваво-красное солнце уже опускалось в море за кормой, когда Вэланд крикнул, что видит поселение в Дымящейся бухте[59]. Ричард схватил Геро за оба плеча и так затряс, что тот застучал зубами.

— Мы добрались!

Пока корабль входил в гавань, Геро разочарованно разглядывал открывшийся вид. Он, конечно, не ожидал увидеть оживленный мегаполис или хотя бы сколько-нибудь крупный город, но все же надеялся на нечто большее, чем кучка домиков, которую и деревней-то не назовешь. Его взгляд, скользнув чуть дальше, туда, где располагались несколько крестьянских хозяйств, вновь вернулся к каменной пристани с двумя пришвартованными к ней кноррами, наличие которых свидетельствовало о том, что Рейкьявик все же имеет какие-то связи с цивилизованным миром.

Пока они подходили к причалу, Ричард сообщил, что сегодня двадцать первое или двадцать второе мая. Со дня их побега из Англии прошло уже более месяца.

Вероятно, были зажжены маяки, чтобы оповестить всех об их приближении. Как иначе объяснить такое скопление людей на пристани, наблюдающих их прибытие? И народ продолжал стекаться — кто пешком, кто верхом, иные шли прямо с поля, с мотыгами и лопатами в руках. Человек с заплетенной в косу бородой и кольцами в ушах показывал, где причаливать «Буревестнику».