Когда Гавот услышал, что берсеркеры утащили записи из подземного архива, то начал думать, что на самом деле берсеркер пощадил его не за то, что он, Гавот, что-то сделал или не сделал. Но если вы подозрительны, у вас появляется одна проблема: вы никогда и ни в чем не бываете уверены до конца.

Существовал и еще один вопрос, связанный с первым, и этот вопрос не раз вставал перед Гавотом в бессонные ночи, когда он валялся на своей койке, один или рядом с недавно освобожденной любовницей. Когда он снова встретится с берсеркерами, не получится ли, что они каким-то образом смогут узнать в нем своего? Могла ли суть его очной ставки с одной искалеченной машиной стать известной другим берсеркерам?

А возможно, на самом деле вопрос должен был звучать так: хочет ли он, Гавот, драться на стороне берсеркеров или нет?

Если принять во внимание, с какой неожиданной яростью командор Принсеп повис на хвосте у берсеркеров, похоже было, что вскоре Гавоту придется это выяснить.

Лежа на узенькой койке рядом с Бекки и прижавшись к ней всем телом, Гавот нежно посмотрел на спящую любовницу, провел рукой по ее светлым волосам и улыбнулся своим мыслям.

Губы его легонько шевельнулись, и Кристофер беззвучно произнес одно-единственное слово:

— Зложить.

Первый удар оружия берсеркеров по силовому щиту флагмана сбросил Гавота с койки. Мгновение спустя прямехонько на него приземлилось нагое тело Ребекки.

Флагман закончил очередной прыжок, возможно, сотый с момента отлета с Иматры, — Гавот давно потерял им счет, — и вышел в нормальное пространство.

Но этот выход из подпространства отличался от предыдущих. В следующий миг после того, как «Симметрия» оказалась в обычном пространстве, на нее обрушился первый вражеский залп. Пару секунд спустя на флагмане запоздало взвыли сирены, поднимая тревогу.

Гавот без особых церемоний отшвырнул в сторону еще не полностью проснувшуюся Бекки, не обращая внимания на ее бессвязные крики. Еще до того как сознание Кристофера полностью прояснилось, он машинально рванулся к переборке, где вот уже много дней отдыхал в шкафу скафандр.

Конечно же, у Бекки тоже был свой скафандр, но он сейчас находился чуть дальше по коридору, в ее собственюй каюте. Чтобы добраться до него, Бекки нужно было пробежать несколько метров по коридору, а пробежка в полуголом виде должна была нанести определенный ущерб ее гордости и репутации. Гавот мог себе представить, как будут таращиться на Бекки встречные.

Кристофер принял прощальный поцелуй Бекки, ни на миг не переставая возиться со скафандром. Ему не очень-то хотелось, чтобы Бекки тоже забиралась в скафандр, но он не мог ни отсоветовать ей, ни пытаться остановить.

Никто из членов экипажей или пассажиров кораблей оперативного соединения — за исключением, возможно, тех, кто в этот момент находился на вахте, — ничего не подозревал до того самого момента, пока мир вокруг них не взорвался.

Пустившись в погоню за удирающим врагом, командор понимал, что существует риск нарваться на засаду. Следовательно, контратаку берсеркеров нельзя было назвать полной неожиданностью, но такой согласованности действий противника и такой силы удара соларианцы действительно не ожидали.

Еще раньше один астронавигатор выдвинул предположение, гласящее, что враги летят именно в этом направлении потому, что сочетание различных типов вещества в этом районе создает прекрасные возможности для засады. Но он так и не сумел привести доказательств, подтверждающих эту теорию. Вне зависимости от того, правильным ли было предположение астронавигатора, практический результат засады был почти полностью гибельным с человеческой точки зрения. Командор сделал рискованную ставку, приказав увеличить скорость, — и проиграл.

Десять-пятнадцать кораблей оперативного соединения, вынырнув из подпространства через доли секунды после флагмана и в каких-нибудь сотнях километров друг от друга, тоже подверглись нападению. Некоторые из них были мгновенно уничтожены.

Немногочисленные гражданские лица, находившиеся на борту «Симметрии», — Гавот, трое служащих Ведомства Человечества и кармпанин, давным-давно были предупреждены, что им следует делать в случае тревоги, и за время, прошедшее после отлета с Иматры, не раз отрепетировали свои действия. Им полагалось надеть скафандр, как можно быстрее добраться до амортизационного ложа и там лежать до окончания чрезвычайного происшествия.

Гавот остался в каюте один. Он как раз заканчивал облачаться в скафандр, когда флагман тряхнуло от второго прямого попадания и Кристофера сбило с ног. Гавот мрачно попытался подняться. У него начали дрожать руки. Вес, запах и вид громоздкого скафандра, очень похожего на тот, который спас Кристоферу жизнь на Иматре, пробудили у Гавота на редкость яркие воспоминания о кошмарной погоне и о том моменте, когда он стоял лицом к лицу с берсеркером.

Едва покончив с последней застежкой, Гавот выскочил в коридор. Все то время, пока он добирался до амортизационного ложа, Кристофер выискивал взглядом Бекки или ее начальников. Не то чтобы он опасался каких-либо враждебных действий с их стороны, но мало ли что могло случиться в суматохе боя… Впрочем, здесь и сейчас этого можно было не бояться. Тесное пространство коридора было битком забито толпой народа в скафандрах; на большинстве скафандров красовались те или иные яркие знаки различия.

Пробираясь к предписанному месту, среди незнакомых запахов и под гнетом замкнутого пространства, Гавот обнаружил, что его воображение болезненно обострилось. Кристоферу казалось, будто он чувствует, как машины смерти с неимоверной скоростью проносятся мимо «Симметрии». Он мог ощущать присутствие их лишенных жизни тел, чувствовать их запах…

Лишь немалым усилием Гавоту удалось вернуться к окружающей реальности. Сразу за командным мостиком располагалась каюта, в которой пассажирам полагалось пережидать тревогу, и он наконец-то добрался до этой каюты. Суперинтендант Газин и старший агент Арьяри уже были там. На их тяжелых скафандрах красовались знаки различия их ведомства. Гавот подумал, не сделает ли это их особенно желанными целями для берсеркеров, но потом решил, что это все-таки маловероятно. Такие размышления слегка позабавили его.

Все это время флагман трясло от непрекращающегося обстрела. Корпус корабля звенел и стонал, словно огромный гонг. Теперь к этому шуму примешивался еще и гул собственных орудий «Симметрии», которые наконец-то открыли ответный огонь.

Почти сразу же вслед за ним появилась Бекки, облаченная в скафандр и вроде бы не пострадавшая. Она пробежала по качающейся палубе и плюхнулась на соседнее с Гавотом ложе. Судя по выражению ее лица, Бекки испытала немалое облегчение, обнаружив, что Кристофер жив-здоров.

Откуда-то донесся усиленный динамиками спокойный голос командора:

— Приготовиться к отражению абордажа. Повторяю…

Абордаж! Такое происходило, как оказалось, не только в приключенческих книгах, но и в реальной жизни — и на удивление часто, надо заметить.