Они рисковали жизнями, чтобы помочь мне сюда добраться. И, сколько ни убеждал бы меня в обратном Локи, мне обязательно надо было остановить Сурта. Волк должен остаться в цепях. Он воплощал для меня все зло на свете. Маму убили два его сына. Мимир говорит, Фенрир послал их убить меня, но мама пожертвовала собой, чтобы я не погиб, и жертва её не должна оказаться напрасной.

Огромная серая великанша стояла преградой, которую, что я должен был совершить. А значит, от неё надо как можно скорее избавиться.

Я со всей силой подкинул меч.

Джек устремился вверх со скоростью бумеранга на ракетной тяге, а потом...

Ну, в общем-то, я не совсем уверен, что правильно разглядел. Слишком уж на большой высоте это все творилось. Джек вроде бы влетел этой гигантской тётке ровно в ноздрю. Она выгнула спину. Её злобная рожа скривилась, будто она вот-вот чихнёт. Кулаки, сжимающие вершины утёсов, разжались. Руки плетями повисли вдоль серого тела. Колени великанши начали подгибаться, и в тот момент, когда Джек показался из её носа наружу, она стала падать прямо на нас.

— Уходите! - крикнул Джек, спиралью снижаясь ко мне.

—Бегите! - проорал я друзьям.

И тут великанша рухнула ничком в реку.

Я не усёк процесса. Чересчур уж стремительно все развивалось. Мне только на дереве стало ясно,

что нас всех туда закинула поднявшаяся стена воды. Впрочем, мы остались живы, и ладно.

Тело великанши коренным образом изменило ландшафт. На месте реки образовалось обширное ледяное болото. Оно пузырилось, плевалось брызгами. Это река, ударяясь о тело мёртвой леди великанши, пробивала себе новое русло. Пляж ушёл на шесть под воду. Тора тоже не наблюдалось. —Ты убил его, - проблеял мне Отис.- Великанша, видать, на него и свалилась.

Правая рука великанши вдруг начала подниматься. Я чуть не рухнул с дерева. Если Джек её не убил, а лишь временно вырубил, нам всем кранты. Рука, однако, вновь рухнула вводу, а из подмышки чудища-тётки, кряхтя, отплёвываясь и ругаясь, с трудом вылез Тор.

Пока мы слезали с дерева (Харту пришлось немного помочь), бог, прошествовав по спине великанши, спрыгнул и болото и направился к нам. Г олубые глаза его были воспалены, а лицо выражало такую ярость, что дикие кабаны, взглянув на него, давно бы уже смылись к мамочкам.

—Ну, и как вам понравилось это, сеньор?- горделиво завис со мной рядом, поблёскивающий от соплей великанши Джек.

—Если в ближайшие две минуты выживу, то отвечу, - пообещал я.

Разъярённый бог грома и молний подступал ко мне. Вода текла с его рыжей бороды на упакованную в кольчугу обширную грудь. Кулачищи в железных перчатках были крепко сжаты.

—Это, - губы его вдруг расплылись в улыбке, - было потрясающе.

Кулак, размером с кувалду, разжался, и он с такой силой хлопнул ладонью мне по плечу, что суставы у меня хрустнули.

—Приглашаю тебя на обед. Забьём Отиса и Марвина.

Да, мы убили обоих козлов.

До этого Тор, что утром они возродятся как новенькие, и что главное - не сломать им кости. Отис принялся уверять, будто регулярная смерть с последующим «рождением чрезвычайно способствует его психотерапевтическому лечению». Марвин попросту рявкнул: «Мол, чем вести себя как трусливый хиляк, лучше взялся бы поскорее за дело».

Марвина забивать было гораздо легче.

За два года бездомной жизни я узнал о всех трудностях добывания пищи, однако убийство животного и разделка его туши для собственного ужина стали для меня совсем новым опытом. Вытаскивать от голода из урны недоеденный бутерброд, конечно, дело привычное, но попробуйте-ка освежевать козла, резать мясо, а затем заняться жаркое на вертеле, тщательно игнорируя козьи головы, которые таращатся на вас мёртвым взглядом из кучи отбросов.

Только не думайте, что я после этого превратился в вегетарианца.

Едва мой нос учуяли запах готовой козлятины, меня одолел жуткий голод, и я, совершенно позабыв об ужасной сцене забои козлов, накинулся на кебабы из Отиса, вкуснее которых не ел ничего на свете.

Тор за слой спорна говорил о йотунхеймских великанах, а затем принялся рассуждать о телесериалах из Мидгарда, для которых он оказался большим охотником и смотрел их с каким-то религиозным рвением (если, конечно, возможно употребить слова «религиозное рвение», когда ведёшь речь о боге).

—Великаны! - с отвращением тряс головой Тор.- Могли бы за столько столетий задуматься и прекратить набеги на Мидгард. Так нет же! Лезут и лезут, как лига убийц в сериале «Стрела» (прим. Переводчика: лига наёмных убийц в комиксах DC под предводительством Ра ’с аль Гула. Кроме Оливера также являются врагами Бетмена (Бетмен: начало). Все время лезут. Но я людей в обиду не дам. Вы, ребята, -мой самый любимый вид из всех организмов.

Он потрепал меня по щеке. Руки он после разделки козлов вымыть не потрудился. Ну, хорошо хоть железные рукавицы снял, иначе попела бы моя физия.

Хартстоун, устроившись возле огня, ел кусок бедренной части Марвина. Кажется, нашему эльфу стало гораздо лучше, хотя и сейчас видок у него, прямо скажем, был неблестящий. Хотелось покрепче обнять его, может, даже напечь ему кучу печений, повторяя при этом, насколько мне жалко, что на его долю досталось такое паршивое детство. Вот только я знал: Хартстоун не примет жалости. Он хочет, чтобы я относился к нему как прежде. И всё-таки, плашечка с руной, обозначающей пустую чашу, лежала в моем кармане тяжёлым грузом.

Сэм тоже сидела возле огня. Она старалась устроиться как можно дальше от Тора и не только помалкивать, но и почти не двигаться. Поэтому громовой бог в основном уделял внимание мне.

Он абсолютно все делал с энтузиазмом. Ему нравились тошнить мясо своих козлов. Он с наслаждением ел его и хлебал медовуху. Из него просто сыпались одна история за другой. И ещё он от души пукал. Часто пукал. Когда же что-нибудь приводило его в восторг, из рук его, и ушей, и всех остальных частей тела, которые вы только можете себе надставить, летели во все стороны искры.

И отличие от киношных Торов, реальный ничем не напоминал манекен. Лицо его было хоть и красиво, но вдоволь, но ношено и побито, словно он много лет провёл на боксёрском ринге.

Кожаные штаны и рубаха потёрты до оттенка грязного снега. Кольчуга грязная. Руки покрыты татуировками. На левом бицепсе я увидел сердечко, а внутри него надпись: «Сив». Вокруг правого предплечья вился стилизованный Мировой Змей, а на пальцах синели печатными буквами имена.

На одной руке «Магии», на другой «Моди». Имя «Магии» заставило меня какое-то время понервничать. Мне как-то не улыбалось фигурировать в виде татуировки на громовом боге. Но Сэм мне, но тихому сообщила, что я зря волнуюсь. Магии, мол, с Магнусом не имеет ничего общего.