–Не просто ореол, ты почти соткана из розового. Зависит от настроения, но, похоже, розовый – твой по умолчанию.

Я рассмеялась.

–Но что он означает?

–Сострадание, доброту, заботу об окружающих.

Кивнув, я вспомнила оХейли.

–А теперь вокруг тебя синий,– сообщил Ник.– Он появляется, когда ты думаешь о детях.

Ник нежно улыбнулся, но я заметила, что он подготовился к моей реакции.

–Ты прав,– улыбнулась я.– Скучаю по Хейли.

Он кивнул и вздохнул с облегчением. А я решила, что сейчас не время хандрить.

–Что насчет секса? Что происходит во время секса?

–Во время секса происходит многое,– с усмешкой протянул Ник.

–Например?– со смехом потребовала я.– Ты видишь мои оргазмы?

Я пошутила, но Ник ответил абсолютно серьезно:

–Конечно.

Я подняла голову и уставилась на него.

–Что? Не-е-е-ет.

–О да.

–На что они похожи?

–На падающие серебристые звезды или на огни на День независимости…

–Выдумщик,– рассмеялась я.

Он поднял правую руку.

–Богом клянусь…

–Ты хочешь сказать, что мои оргазмы – это фейерверк в буквальном смысле? Как иногда показывают в пошлых фильмах?

–Я не говорил фейерверк, но хороший пример для сравнения.– Ник провел пальцами по моей спине.– Мне придется постараться.

Я недоверчиво покосилась на него, а потом рассмеялась.

–Тебе повезло, что ты такой милый.

Я снова устроилась у него на груди.

–На портрете, который ты нарисовал, было много розового,– произнесла я.– Мне он понравился. Знаешь, он выглядит… честным. Как будто посмотрев в зеркало, я увидела больше, чем просто свое отражение. Ты продолжишь рисовать?

–Не знаю,– ответил Ник.– Пока не встретил тебя, я считал, что покончил с этим. Тот набросок на салфетке первый с тех пор, как я покинул больницу.

–А раньше ты рисовал? В детстве?

В тусклом свете единственной зажженной лампы я заметила, как потемнел его взгляд.

–Да. Рисование помогало мне справиться с провидением.

Нащупав его ладонь, я поднесла ее к губам.

–Когда это началось?

–Когда я был совсем маленьким. С незапамятных времен. Однако я помню, как рассказал об этом родителям лет в восемь. Отец решил, будто я валяю дурака и что у меня появился воображаемый друг.

–А мама?

–Сначала она не возражала. Тоже считала, что у меня разыгралось воображение, пока несколько лет спустя отец не начал поднимать на нее руку. Когда она целовала меня на ночь, я спрашивал то, что видел. Вот тогда мама испугалась. Сказала, что внутри меня нечистая сила. Через несколько лет нас бросил отец. Напоследок он заявил, что я больной на голову, а мать потворствовала моим выдумкам, усугубляя ситуацию. Отец сообщил, что это я заставил его уйти.

Мое сердце разрывалось от боли за Ника.

–А потом она отправила тебя в больницу?– тихо спросила я.

Ник кивнул.

–Все, что я сказал тебе в тот день на пляже, правда,– продолжил он.– Врачи диагностировали тяжелую форму клаустрофобии, агорафобии со зрительными и слуховыми галлюцинациями. В этой второсортной больнице главный врач понятия не имел, что со мной делать. К тому же то, что я рассказывал ему о нем же, не особо этому врачу нравилось. Довольно часто.

–Они использовали электрошоковую терапию.

–От нее не было толку, разве что я оказался напуган и начал страдать от головных болей.– Его глаза потемнели.– Такой метод выжег мое желание рисовать.

–Ты невероятно талантлив,– уверила я.– Надеюсь, когда-нибудь ты возьмешься за кисть.

Ник слабо улыбнулся и переплел наши пальцы.

–Возможно.

–Расскажи мне остальное,– попросила я.– О том, что произошло после вечеринки уНейта иГриффа.

Ник поведал мне все. О смерти его матери вСент-Луисе. О поспешном возвращении вГарден-Сити, где узнал о случившемся со мной несчастье. О поездке вУитуорт, чтобы увидеть меня. А затем о мучительной и бесцельной гонке на юг.

Он говорил, а я прикрыла веки и слушала. Судя по всему, у меня разыгралось воображение, поскольку я отчетливо видела, как молодая женщина и маленький мальчик танцуют среди разбрызгивателей. Видела стоявшего в пустой квартире Ника, пытающегося справиться с потрясением и паникой от новости, что я попала в тюрьму. Я чувствовала безнадежное отчаяние, когда он ехал на юг до тех пор, пока во время сильного дождя у мотоцикла не закончился бензин на извилистой лесной дороге.

–Ты решишь, что следующая часть бред сумасшедшего,– предупредил Ник.

–Тут все безумие. Зачем останавливаться?– хмыкнула я, ткнув его в бок.

Ник рассказал мне о бедной лани и отом, как прекратил ее страдания. О том, как пил с парнем по имени Эван, который видит будущее во сне.

–Ему снится будущее?– удивилась я.

Ник кивнул.

–Звучало как бред, но в итоге Эван оказался во всем прав.

–Магия,– протянула я.– Все-таки в мире есть магия.

–Да, думаю, есть,– согласился он, поглаживая меня теплыми пальцами.

Ник продолжил. О том, как Эван объяснил, что Марго – ключ к моей свободе. О поездке вМайами-Бич. И отом, как используя провидение, дотянулся до Марго и поговорил с ней.

–Сочувствие,– прошептала я.– Ты понял ее, и поэтому Марго тебе доверилась.

–Марго приблизилась к грани,– тихо произнес Ник.– Даже не так. Остановилась на самом краю. Она бросилась под твою машину, Фиона. Единственная причина, почему Марго осталась жива – это то, что ты очень аккуратно водишь.

Я кивнула, ощущая, как глаза наполняются слезами.

–Грифф говорил мне примерно то же самое. Уверял, что я не сумела бы избежать аварии. Но я все равно чувствую себя ужасно.

–Марго попросила передать тебе, что сожалеет. И извиниться за то, что ты попала в тюрьму.

Я провела пальцем по татуировке в виде пробивающейся сквозь облака луны под правой грудью Ника.

–Если бы я не попала в тюрьму, то не встретилась бы со Стивом. Он так долго был моим кошмаром. Но когда села и поговорила с ним лицом к лицу, мне стало очевидно, что он ничего из себя не представляет. Мой страх в течение нескольких лет питался сам по себе…– Я слабо улыбнулась.– А хочешь услышать кое-что странное?

–Зачем останавливаться?– хмыкнул Ник.

–Ты упоминал, что в ту ночь, когда у мотоцикла закончился бензин, шел дождь?

–Да.