– Хватайте его за другую руку! Держите ее! ЦРУ, – шепотом кричала она Рэкел Уэлч, все сильнее прижимая подушечку с хлороформом к носу и рту террориста и чувствуя, что его тело прекращает дергаться.

Рэкел Уэлч, недолго думая, схватила свободную руку парня, сунула под свой прославленный зад и уселась на нее. Как все-таки замечательно работать с актрисами, которые сразу понимают, что от них требуется по ходу сценария.

– Подержите-ка, – произнесла Оливия, сунув руку с громоздкими часами сидевшему с ней рядом перепуганному мужчине, который, как потом выяснилось, был одним из руководителей киностудии «DreamWorks». – Этот человек – террорист. Не выпускайте руку.

Испуганный мужчина мертвой хваткой вцепился в безвольно висящую руку, а в это время на сцене наконец объявили имя Лучшей Актрисы. Оливия закатала рукав парня и сорвала с его запястья часы. Сотрудник взрывотехнического отдела, с трудом проталкиваясь и наступая зрителям на ноги, уже добрался до середины ряда. Оливия протянула руку, сунула ему часы, потом выхватила телефон и произнесла:

– Скотт, мы его вырубили. Часы уже у взрывотехников. Можно выводить людей из зала.

Опасность преждевременного взрыва миновала, но в зале все еще находились семнадцать статуэток с тикающим часовым механизмом, запрограммированным на взрыв до конца церемонии. Их надо было удалить из зала, не вызывая паники среди зрителей. Оливия увидела, как полицейские ходят по рядам, пытаясь собрать «Оскары». Однако не обошлось без неприятностей. Победитель в номинации «Лучший фильм на иностранном языке», долговязый мужчина с висячими усами и в полосатой бабочке, наотрез отказывался отдавать свой приз, самым неприличным образом вступив в схватку с офицером из пожарной службы.

Тем временем в фойе перегородили пространство у мужского туалета. Полицейские выпроваживали на улицу всех остававшихся снаружи гостей. Мужчина в смокинге, явно англичанин, ожесточенно спорил с охранником, который наотрез отказывался пускать его обратно в зал.

– Но я номинирован на «Лучший фильм года». Сейчас будут объявлять имя победителя. Я вышел лишь затем, чтобы в туалете прорепетировать свою речь.

– Сэр, если я вам скажу, что там сейчас происходит, вы быстренько понесетесь снова в туалет.

– Подумать только, какая наглость! Назовите ваше имя и номер. Я буду жаловаться!

Тут мимо быстрым шагом прошествовали двое мужчин, тяжело ступая в полной противовзрывной экипировке, на их спинах было крупными буквами написано: «Взрывотехнический отряд». Каждый из них тащил в руках по десятку статуэток «Оскара». Они скрылись за дверями мужского туалета.

– Вы все еще хотите пойти в зал? – спросил полицейский.

– Э-э-э… Думаю, нет, – ответил англичанин, выскочил из двери и со всех ног понесся по красной ковровой дорожке прочь. Судя по доносившимся из зала звукам, там уже начиналась паника. Появился еще один взрывотехник с двумя «Оскарами» и почти бегом бросился к туалету.

– Остался только один! – на ходу крикнул он.

А на сцене Мэрил Стрип, следуя инструкциям, пыталась унять растущее волнение аудитории и как ни в чем не бывало продолжала вести церемонию.

– Итак, приз за лучший фильм года получает… – произнесла она, вытаскивая карточку из конверта, – «Экзистенциальное отчаяние».

Именно в этот момент на сцене появился внушительного вида мужчина в полицейской форме и поднял руку, призывая присутствующих к спокойствию.

– Леди и джентльмены, – начал было он, но его никто не услышал из-за беспокойного гула в зале. Мэрил Стрип любезно пригласила начальника лос-анджелесской полиции к микрофону, но в этот момент на сцену ввалился неимоверно грузный человек, назвавшийся исполнительным продюсером «Экзистенциального отчаяния» и мюзикла про Уолл-стрит, в сопровождении двух других мужчин, которые и являлись настоящими создателями фильма. Он нахально втиснулся между полицейским боссом и Мерил Стрип и попытался сцапать золотую статуэтку, но тут перед глазами изумленных зрителей появился разъяренный Скотт Рич, бросился к толстому продюсеру и одним движением кулака послал его на пол. Двое его сопровождающих расхохотались.

– Я сто лет мечтал это сделать, – громко сказал в микрофон один из них.

– Люди, – произнес Скотт Рич, забирая микрофон. – ЛЮДИ! – прокричал он.

В зале моментально наступила тишина.

– Я – Скотт Рич, ЦРУ. Сложилась серьезная ситуация. Сейчас мы держим ее под контролем. Удастся ли нам это сделать и в дальнейшем, целиком зависит от вас. Просьба вести себя как разумные взрослые люди. Сейчас весь мир смотрит на нас. Просьба всем покинуть зал. Выходить из кинотеатра только через главный вход. Это в том направлении. Выход с бельэтажа – там, а с первого и второго яруса балконов – там. Соблюдайте спокойствие, следуйте инструкциям и поторопитесь. На этом все. Спасибо за понимание.

Люди сплошным потоком потянулись из кинотеатра, в то время как объединенные силы служб безопасности поспешно проводили тщательную зачистку здания. Уже семнадцать «Оскаров» лежали под противовзрывными пластинами и покрывалами в мужском туалете, близлежащая территория была полностью освобождена от посторонних. Оставалось всего две минуты до того, как часовой механизм приведет бомбы в действие, а последняя статуэтка не была найдена. Его обладательницы – худенькой, нервного вида девушки, получившей премию за лучшую роль второго плана в фильме про Председателя Мао, нигде не было видно. Толпы гостей в организованном порядке продолжали выливаться из здания, и только сотрудники спецслужб знали, что где-то среди них все еще скрывается несущее смерть устройство.

Оливия стояла, вжавшись в стену, судорожно перебирала в голове все возможные варианты, и вдруг ее осенила неожиданная мысль. Оливия вытащила телефон и набрала номер.

– Скотт, – сказала она. – Кажется, я знаю, где она скрывается. Ее нигде не было видно с тех пор, как она прошла за кулисы. Похоже, ей стало плохо, и она до сих пор отсиживается в туалете за сценой.

– Понял тебя, – раздался голос Скотта. Несколько секунд из трубки доносился звук его торопливых шагов. Оливия в ужасе взглянула на часы. – Значит, так, слушай меня, Оливия. Я уже на месте и вижу ее. Постараюсь ее вывести. Сам. Тебе здесь делать нечего. Остается всего одна минута. Выходи из кинотеатра. Немедленно. Люблю тебя. Пока.

– Скотт! – отчаянно закричала Оливия. – Скотт! – Но разговор уже прервался.

Она быстро огляделась вокруг и бросилась к сцене, стараясь держаться, по возможности, в стороне от толпы и идти по краям людского потока, где можно было быстрее пробиваться против течения. Но не успела она добраться до сцены, как со стороны фойе раздался ужасающий грохот от мощного взрыва, пол под ногами содрогнулся, и стены, как показалось, опасно зашатались. Раздались панические крики, зал наполнился запахом дыма – как при фейерверке, только более едким, – а затем последовал еще один мощный взрыв за сценой.

Оливия, как безумная, схватила телефон.