И организовал похищение, разделив Кирюшу и попавшую под «обаяние „монструза“» Светлану. А чтобы бывшая не помешала, отправил её в увлекательное путешествие, с чем ему здорово помог давний знакомец масан Трофим, доживающий последнее столетие в местных подземельях. Причём первая часть приключений — встреча с похитителями, перестрелка и смерть бывшего мужа — в реальности не существовала и образовалась в памяти Светланы благодаря жёсткому воздействию амулета Апикрены, дальше же за дело взялся Трофим…

Де Шу волновался, что «монструз» нивелирует влияние амулета, но к тому времени уродец ещё не набрал должной силы и «терял» Светлану, когда она удалялась на милю-две от Кунсткамеры.

Кемпиус сделал всё, что должен был сделать, а потом отправился исполнять контракт. Как на обычное дело.

«То есть я прихожу в Кунсткамеру и сразу иду к колбе…»

«Ни в коем случае. Он хитрый, он сразу поймёт, что является целью, и не подпустит тебя к себе. Поэтому не торопись, занимайся своими делами, готовься действовать так, как собирался — грабить музей, а уж потом иди в запасник».

Они боялись ублюдка… Нет. Поправка: они боялись того, что тот мог натворить. И де Шу не презирал их за это. Потому что сам боялся — за сына. Они все боялись во время этого спектакля, но Питер и Старый остались в стороне, а он пошёл действовать.

Хоть и боялся.

* * *

— Скучаешь?

— Воду пью.

— Угостишь?

— Купи.

— Иногда мне кажется, Кемпиус, что у тебя в роду не обошлось без двух-трёх добрых шасов. — Шакир взял из руки рыцаря бутылочку и залпом допил остававшийся в ней глоток. Скривился: — Местная?

— Ага.

— Экономишь?

— Экспериментирую.

— Да уж… — Шас убрал опустевшую бутылочку в карман, принял точно такую же позу, как рыцарь, и негромко поинтересовался: — Вернуться предлагали?

Турчи видел, что прежде, чем покинуть Стрелку, Кемпиус имел не очень долгий, но весьма эмоциональный разговор с де Лаэртом, и поспешил ознакомиться с последними новостями.

— Ага, — подтвердил рыцарь.

— А ты?

— Сказал, что подумаю.

— А сам?

— Уеду.

— С тобой было весело. — Шакир улыбнулся: — С тобой всегда весело.

— Так поехали со мной, — равнодушно предложил де Шу. — Повеселимся.

— У меня бизнес, — вздохнул шас. — Доходы, расходы, ответственность, налоги…

— Интересная, одним словом, жизнь.

— Да пошёл ты! — беззлобно ругнулся Шакир, с удовольствием припоминая физиономию де Бро, обнаружившего разбросанные по всему Питеру фальшивые мечи.

А следом перед глазами всплыло другое лицо, не злое, а помертвевшее от шока лицо Кемпиуса, у которого Шапки увели сына.

«Подымай всех, Шакир, делай что хочешь, обращайся к кому хочешь, но отыщи этих сволочей!»

Старый шас не ожидал, что бесшабашный авантюрист будет так беспокоиться о бастарде, полукровке, которого прижил с человской девчонкой, растерялся настолько, что даже не оговорил стоимость услуг. Бросился звонить в Цитадель, кое-как объяснил навам, что красноголовые похитили ребёнка его сотрудника, попросил скорее помочь, тёмные переговорили с Великим фюрером дикарской семейки — как именно проходили «переговоры», Шакир не знал, но догадывался, — и через два часа дикари доставили в особняк шаса спящего мальчугана. И долго униженно извинялись, указывая, что «ва-аще не разбираемся в ваших питерских понятиях, в натуре». Шакир извинения принял, выделил мальчику отдельную комнату, пошёл заваривать себе чай — раз уж сон перебили — и там, на кухне, неожиданно понял причину волнения Кемпиуса.

Понял, что кроме этого рыжего бастарда у бесшабашного авантюриста больше никого нет. На целом свете. Во всяком случае — пока.

— Света и Кирюша побудут у меня, — сообщил Шакир. — Мы договорились с Гуго, что завтра он приедет и всё им расскажет.

— Зачем?

— Во-первых, она много видела. А во-вторых… — Шас помолчал. — Твой сын — маг. Будет магом.

Большая льдина ударила товарку с таким мощным хрустом, словно под Троицким мостом только что переломился хребет мамонта.

— Я тебе должен, — неожиданно произнёс Кемпиус, по-прежнему глядя на идущий лёд.

И Шакир, к собственному изумлению, ответил:

— Забудь.

— Должен, — ровно повторил де Шу. — Я знаю правила. Так что звони.

Шас улыбнулся.

* * *

Участники ночных событий разошлись…

Нет, не все, конечно, некоторые остались. По разнесённой Стрелке бегали агенты Службы утилизации, хватались за головы, прикидывали сметы и сроки, ругались и ругали чудов. И всяких древних ругали, которым приспичило, но в первую очередь — чудов, которые не столкнули чудовище в какой-нибудь портал куда-нибудь в Антарктику, где ликвидировать последствия было бы куда проще. Но, несмотря на ругань, агенты времени не теряли: на Стрелке появилась строительная техника, ограждения, биотуалеты, прожектора и огромные плакаты, сообщающие о предстоящей реконструкции. Нужные городу мосты пришлось чинить задорого — магией, а всё остальное может и подождать. Рядом с агентами бродили наблюдатели от Великих Домов — изучали. Ещё больше наблюдателей толклось сейчас в запаснике Кунсткамеры, но её с Троицкого не видно, так что тамошние события проходили мимо де Шу.

«И пёс с ними!»

Кемпиус вдруг поймал себя на мысли, что был бы не прочь оказаться там, на Стрелке, среди своих. И не просто оказаться, а заняться чем-нибудь…

«Заткнись!»

…чем-нибудь полезным. Нужным не только ему, но и другим.

И ещё де Шу подумал, что занялся бы этим с удовольствием, как тогда, несколько дней назад, когда Питер внятно растолковал ему важность предстоящего дела. Как много оно значит для окружающих, для знакомых и тех, кто не знает и никогда не узнает о существовании рыжего рыцаря-авантюриста. Для всех.

«Достаточно альтруизма. Ты одиночка, Кемп, одиночка навсегда!»

«С чего бы это?»

«С того…»

— Вот уж не думала, что отыщу тебя здесь, Лео!

Задумавшийся чуд повернулся и увидел Мишель.

— Тебе привет от Мари, мерзавец. И от меня.

На миг Кемпу показалось, что она поднимает пистолет, но тут же понял — ракетница, сигнальная ракетница с яхты.

«Огненный шар…» — вспомнил он предсказание Белой Дамы и улыбнулся — его всё-таки достали.

А в следующий миг мир взорвался, превратившись в яркую, жаркую, испепеляющую вспышку, и де Шу свалился в неё. И полетел в огненную бездну, продолжая крепко держать в руке Меч. Своего единственного друга, не оставившего хозяина даже сейчас…