Я взвыл, стал вырываться. Одолел ее, взял за волосы, сжал и с особой злостью вогнал сочащийся в конвульсиях член к эту настырную и пакостную суку с твердым желанием кончить в нее. И вскоре сделал это.

Наташа торжествующе ахнула и заключила в такие сильные объятия, что невольно подумал, она не человек. Сдавила так, словно стремилась сделать нас единым целым. Чувствовал, что ей это понравилось… понимала, что сама спровоцировала на такое.

Она хочет от меня ребенка?!

До самого утра мы резвились, балуя свои фантазии и расширяя грани дозволенного. Я показал им еще несколько фишек Глории, от которых та сама тащилась. Постельные уроки моей телохранительницы принимал всегда с охотой, ибо познание женщины с умелой учительницей наиболее успешны. Всегда стремился быть лучшим во всем. Не всех дамочек можно было брать, как Эмилию, некоторых нужно ублажать так, чтобы запомнили на всю жизнь. Быть может, благодаря моей вальки, я и нашел свое местечко в сердце дочери советника, когда–то.

Проснулся, когда за древесными стенками шумел день. Через окошки пробивался скупой свет. Приятно удивился тому, что ни одна из девушек не улизнула из постели. Если раньше любил просыпаться один, то теперь понимаю – избаловался. Жизнь научила, что одному всегда очень плохо. Без поддержки трудно, это угнетает. Если тебя никто не поддерживает в твоих начинаниях, ты сомневаешься, обращаешься к призракам прошлого.

Две очаровательные белобрысые грелки, обхватили меня руками и ногами, будто лианами. Я и сам держал Наташу за грудь, рука порядком вспотела. Ручка светы повисла в районе моего паха. Благо не за яйца держит, а то мало ли приснится ей враг…

Решил не будить их сразу. Такое приятное чувство. С сознанием, проясняющимся ото сна оно проходило в глубь моей души и трогало за черствое сердце. Вновь ощутил себя нужным.

Когда дернулся, чтобы погладить соблазнительную попку Светы, обе поднялись, спешно выискивая куски своей одежды. Уже и не останавливал, каждая выполнила обещание.

– А мои где трусы?! – рыкнула Наташа. – Света гони свои!

– Да вон же они! – пыталась отбиться рейдерша, что явно уступала в силе своей сестре.

Стеснения Светы были на лицо, она старалась спрятаться за Наташу. Та же, напротив, демонстрировала свои прелести и соблазнительные изгибы. Опыт…

– Ага, порваны! – ругалась старшая.

– Да бери одеяло, – усмехнулся я, вручая ткань.

– Чтобы надо мной все сестры смеялись? – фыркнула Наташа и вырвала Светины трусы под возмущение подруги. Та в долгу не осталась, сразу не отдала, а треск ткани возвестил, что и эти не пригодны.

Я рассмеялся в голос.

Обиженная Света голышом полезла в люк. Успел узреть ее торчащую попку с тоской в груди и неудовлетворенным утренним желанием.

– Может останешься? – проскрипел и привлек за напряженные бедра Наташу.

Она подалась, рухнула на кровать. Немного смущенная и опешившая от такой наглости. И тут вдруг приобняла так… так по–родному.

– Оставайся, – прошептала она неуверенной такой интонацией.

Хотелось спросить: ты ли это? Или: что на тебя нашло?

– Мне нужно в Бор, я ведь…

– Принц Шеннийский, – закончила фразу Наташа с сарказмом и едва уловимой горечью.

Хотел было ухватить за голые сиськи, да неловко как–то стало. Иная атмосфера. Поцеловал ее носик. Она на меня посмотрела, щенячьим таким взглядом. Совсем на нее не похоже.

– Я буду вспоминать нашу постель, – проговорила она и отпряла. – Не могу понять откуда, но ты несешь старые и теплые воспоминания. Ты ими пропитан, Кастиль. Даже в постели…

– Поясни, – я снова упал на кровать. Неожиданно девушка влезла сверху, растопырив сексуальные ляхи.

– Я спала с многими валькийками, – она произнесла это с неким стеснением. – С бывшими рабынями для любовных утех, бывшими леди и придворными шлюхами, с деревенскими бабами, что прежде грязно удовлетворяли лордов. Но лишь одна проделывала то, что ты. И все это только она.

– Глория, – выдохнул я.

Синие глаза лидерши округлились. Она вскочила, будто ужаленная в голый зад.

– Этого не может быть! – взвизгнула.

Ее реакция мне была не ясна.

– Опиши мне свою Глорию! – взревела Наташа, ее бешеный взгляд пугал. А трясущиеся сиськи аж вдвойне.

И я описал Глорию, все ее привычки, родинки, которых было две на теле. Добавил фирменные фразы. Оказалось, приятно вспоминать, моя речь была пропитана искренностью… В общем, выложился, чтобы убедить. Потому что ее реакция пугала меня. Будто затронул святое, и если вру, меня ждет что–то ужасное. Спешил доказать обратное.

Наташа ушла в чем мать родила.

Тем же днем я узнал, что она ушла на рейд вместе с большой группой вальки. Об этом обмолвилась Света. Теперь она смотрела на меня иначе. Стеснялась, даже когда стала обучать стрельбе из лука. Ее твердые ручки смягчались, ощущая телесный контакт, когда показывала, как нужно брать лук. Девушка млела, и это было видно. Но стоило мне распустить руки, а это выражалось в простых провокациях в виде легких непринужденных прикосновений, она отталкивала и хмурилась.

Где та Света, которую в ее доме можно было хотя бы за руку взять и шутя подтолкнуть под попку?!

Уроки оказались полезными. Да… я тогда брякнул, не подумав. Какая нахрен стрельба из лука?! Мне в герцогство Бор надо! Но раз уж убедили, что месяц ждать. Пусть хоть с пользой.

Посторонних к нам не пускали. У Наташи не дом, а государство в государстве, клан в клане, как оказалось. И магички на ее стороне. Одну видел с кривящейся мордой, случайно пересеклись.

Разгуливать больше не давали одному. Всегда с тремя атлетками. Мордашки у сопровождения недовольные, будто им всем к детям надо, а они с детиной тут возятся.

Шли дни… Через десять я уже умел стрелять с сорока шагов, метко, почти без ошибок и сбоев. Света оказалась мастером в стрельбе от Лесного бога, как тут говорят. Обучила, как быстро снимать лук из–за спины и хватать не одну, а три стрелы в руку, чтобы стрелять очередью.

Пришла какая–то старая валькийка, как оказалось, наставница Светы и подкинула еще тонкостей мне на размышление. Через двадцать пять дней я был уверен, что смог бы порвать на турнире и Ридли. Главное – тренировки и практика.

– Да ты схватываешь на лету! – визжала Света от восторга.

В такие моменты хотелось ее целовать. Но с той ночи наш барьер только рос и утолщался. Стоило попытаться обнять, как она становилась чужой, и всем своим видом демонстрировала это.

– Я тебе не нравлюсь? – не вытерпел как–то. Знаю, что нам не суждено быть вместе, знаю, что лишь желаю ее. Хочу такого друга рядом. Не люблю эту женщину. Но ее дистанция гложет меня. Будто уже попрощалась и привыкает. А Наташа… та вообще куда–то исчезла.