Я покачала головой:

– Не могу понять, на что ты больше похож: на украшениена порнографическом свадебном торте или на супергероя комикса. Что-нибудь вроде"человек-живот".

Я радостно улыбнулась.

– Тысяча приседаний в день отлично укрепляет мышцыживота, – сказал он, гладя их рукой.

– Каждому свое хобби.

– Где твой меч? – спросил Дойл.

Рис посмотрел на него:

– Там же, где и твой. Королева сказала, что сегодня онинам нужны не будут.

Дойл глянул на Холода:

– А твой, Холод?

Ответил Рис с быстрой усмешкой, от которой вспыхнул егокрасивый синий глаз:

– Королева отлучает его от оружия постепенно, какмладенца от груди. Она повелела, чтобы он был без оружия к тому моменту, когдаона оденется идти в тронный зал.

– Мне не кажется разумным разоружать всю стражуцеликом, – сказал Холод.

– Мне тоже, – согласился Дойл, – но она –королева, и мы будем выполнять ее приказы.

Красивое лицо Холода стянуло каменной маской. Будь ончеловеком, он бы давно уже покрылся морщинами, но у него лицо гладкое и всегда останетсятаким.

– У Холода одежда вполне подходящая для пира в честьвозвращения, но вы с Рисом одеты так, что...

Я беспомощно развела руками, не в силах найти слова, которыене были бы оскорбительными.

– Мой наряд придумала сама королева, – сказал Рис.

– Очень красиво, – одобрила я.

Он осклабился:

– Ты не забывай это говорить, когда будешь встречай.Сегодня прочих стражей.

У меня глаза полезли на лоб:

– Не может быть! Неужто она снова принимает гормоны?

Рис кивнул.

– Младенческие гормоны, и сексуальные стремления у нееначинают работать сверхурочно. – Он оглядел свою одежду. – Стыд ипозор так одеваться, когда некуда выйти.

– Неплохо сказано, – заметила я.

Он посмотрел на меня с искренне несчастным лицом. Не имел онв виду шутить. И от грусти на его лице моя улыбка тоже погасла.

– Королева – наш сюзерен. Ей лучше знать, – сказалХолод.

Я засмеялась, не в силах сдержаться. Выражение лица Холодазаставило меня тут же об этом пожалеть. На долю секунды я увидела беззащитностьв этих серых глазах, увидела страдание. У меня на глазах он снова поставилстены, глаза его замкнулись, ничего более не проявляя. Но я увидела, чтонаходится за этим тщательно сделанным фасадом, за дорогой одеждой, заболезненным вниманием к деталям, за жесткими моральными принципами инадменностью. Что-то из этого было подлинным, а что-то – маской для сокрытияистинных чувств.

Я всегда недолюбливала Холода, но после этого мне труднобудет относиться к нему с неприязнью. Черт побери.

– Мы не будем об этом говорить, – сказал он. Потомповернулся и пошел по коридору туда, откуда они с Рисом явились. –Королева ожидает твоего присутствия.

Он пошел дальше, не оглядываясь, следуем ли мы за ним.

Рис пошел со мной рядом. Положив руку мне на плечи, он обнялменя.

– Рад, что ты вернулась.

Я на миг прислонилась к нему:

– Спасибо, Рис.

Он чуть встряхнул меня:

– Скучал я по тебе, зеленоглазая.

Рис говорил даже на более современном английском, чем Гален.Он любил жаргонные слова. Любимым автором был у него Дэшил Хэммет, любимымфильмом – "Мальтийский сокол" с Хэмфри Богартом. Еще у него был домвне города холмов, в доме – электричество и телевизор. Не один уик-энд япровела у него в доме. Он познакомил меня со старыми фильмами, а когда мне былошестнадцать, мы с ним ездили на фестиваль черных фильмов в "Тиволи" вСент-Луисе. Он тогда надевал мягкую шляпу и пальто. И даже мне нашел подходящуюодежду того периода, чтобы я могла висеть у него на руке как femme fatale.

В ту поездку Рис явно дал мне понять, что видит во мне нетолько младшую сестренку. Ничего такого, за что его можно было бы убить, новполне достаточно, чтобы это было настоящее свидание. После этого теткапостаралась, чтобы мы не проводили много времени вместе. С Галеном мы другдруга безжалостно дразнили любым сексуальным способом, но Галену королевадоверяла, и я тоже. Рису ни одна из нас не доверяла до конца.

Он предложил мне руку.

Дойл встал с другой стороны от меня. Я ожидала, что он тожепредложит мне руку и я окажусь зажатой между ними, но он сказал Рису:

– Иди вперед и жди нас.

Холод заспорил бы и мог бы даже просто отказаться, но неРис.

– Ты – капитан стражи, – сказал он.

Ответ хорошего солдата. Он свернул за угол, и Дойл взял меняза локоть, ожидая, чтобы Рис ушел дальше и не мог нас слышать. Потом чутьпотянул меня назад, чтобы Рис не видел.

Рука его сжалась на моем локте.

– Что у тебя еще есть?

– Ты мне поверишь просто на слово?

– Да, если ты дашь слово, – ответил он.

– Моей жизни угрожает опасность, Дойл. Мне нужнавозможность себя защитить.

Его рука сжалась чуть сильнее, слегка меня встряхнула.

– Моя работа – защищать весь Двор и в особенности –королеву.

– А моя работа – защищать себя.

Он еще понизил голос:

– Нет, это моя работа. Работа всей стражи.

Я покачала головой:

– Нет. Вы – стража королевы, стража короля защищаетКела. А стражи для принцессы не существует, Дойл. Я выросла, очень хорошо этоосознавая.

– У тебя всегда был свой отряд стражи, как и у твоегоотца.

– И как ему это помогло?

Он схватил меня за другую руку, заставив встать на цыпочки:

– Я хочу, чтобы ты осталась в живых, Мередит. Прими то,что она даст тебе сегодня. Не пытайся причинить ей вред.

– А то что? Ты меня убьешь?

Он слегка отпустил руки, и я смогла встать нормально.

– Дай мне слово, что это было твое единственное оружие,и я тебе поверю.

Глядя в это искреннее лицо, я не могла сделать то, что онпредлагал. Не могла солгать ему – если придется давать слово. Я посмотрела напол, подняла глаза на Дойла.

– Вот дерьмо!..

Он улыбнулся:

– Это, очевидно, значит, что у тебя есть другое оружие.

– Да, но я не могу здесь быть без оружия, Дойл. Немогу.