Вся зарубежная пресса негодовала против фанатиков-террористов и скорбила о царственном мученике. До того времени только главы царствующих династий выражали свои чувства при таких трагических обстоятельствах. Теперь же выражать чувства скорби могли и представители народа. Западные газеты были переполнены выражениями соболезнования Александру III и всему народу России.

Сенат и парламент Франции говорили о погибшем царе как об одном из величайших реформаторов XIX столетия и видели в нем истинного благодетеля и друга Франции.

Германский народ прислал свои соболезнования «о лучшем друге Германии». Такие же чувства выразили итальянский парламент, греческая, голландская, английская, американская палаты. Приходили соболезнования из Испании и из далекой Бразилии. И только австрийский рейхстаг признал неуместным какое-либо заявление в связи с произошедшей в Санкт-Петербурге трагедией.

Три дня в кабинете Зимнего дворца беспрерывно служили панихиды, на четвертый день покойный был перенесен в Большую дворцовую церковь.

«Бесчисленные огни высоких свечей. Духовенство в траурном облачении. Хоры придворных и митрополичьих певчих, — вспоминал великий князь Александр Михайлович. — Седые головы коленопреклоненных военных. Заплаканные лица великих княгинь. Озабоченный шепот придворных. И общее внимание, обращенное на двух монархов: одного, лежащего в гробу с кротким, израненным лицом, и на другого, стоящего у гроба, сильного, могучего, преодолевшего свою печаль и ничего не страшащегося».

Александр Александрович, Мария Федоровна, великие князья, княгиня Юрьевская и ее дети в течение этих траурных дней стояли вместе по несколько раз в день в скорбном молчании у гроба. В один из таких дней княгиня Юрьевская, подойдя к гробу, срезала свои длинные красивые волосы и положила под руки покойного.

С раннего утра 7 марта началось оживленное движение на улицах Санкт-Петербурга. Народ подходил с разных сторон города и вскоре заполнил все пространство на длинном пути печального шествия.

Все ждали траурной процессии, которая должна была перенести гроб с телом Александра II по этому семиверстному пути из Большого придворного собора Зимнего дворца в Петропавловский собор.

Войска гвардии и Петербургского военного округа расположились шпалерами от Зимнего дворца до Петропавловской крепости на пути всего следования печального кортежа, кроме тех частей войск, которые участвовали в самой процессии. Всеми войсками командовал генерал-адъютант Апостол Спиридонович Костанда.

Почти на всех домах были вывешены траурные флаги. Особенно выделялось траурное убранство зданий на Невском проспекте и фасадов иностранных посольств.

Ровно в половине десятого утра тремя пушечными выстрелами с Петропавловской крепости дан был первый сигнал для тех, кто участвовал в печальной церемонии.

В начале одиннадцатого вдоль пути шествия между Зимним дворцом и Николаевским мостом началось интенсивное движение. Те, кто принимал участие в процессии, спешили занять свои места. Окна и балконы домов были заполнены наблюдающими.

В одиннадцать часов утра раздался второй сигнал — три пушечных выстрела с Петропавловской крепости.

В это время в Большом соборе Зимнего дворца вокруг гроба императора собралась вся царская семья. После краткой литии митрополита Исидора, в сослужении митрополитов Московского Макария, Киевского Филофея и четырех епископов были вынесены из церкви ордена и регалии, затем началось шествие певчих и духовенства. За ними члены царской семьи понесли гроб.

Изголовье гроба нес Александр III.

Гроб был вынесен к Иорданскому подъезду. У подъезда стояла траурная колесница, запряженная восьмеркой лошадей в траурных попонах с императорскими гербами. Колесница имела вид балдахина из золотой парчи. Вокруг карниза балдахина был выложен ряд букетов из страусиных перьев. На вершине балдахина была водружена императорская корона.

Гроб установили на специальный помост траурной колесницы.

В половине двенадцатого раздался третий сигнал: удар большого колокола в Исаакиевском соборе. Следом во всех церквах начался погребальный перезвон.

Печальный кортеж протянулся на несколько сотен метров: когда траурная колесница двинулась от Иорданского подъезда дворца, голова процессии — Собственный Его величества конвой — находилась уже на первой линии Васильевского острова.

В процессии приняли участие представители учреждений, созданных в годы царствования Александра II: городских общественных управлений, земских учреждений, судебных установлений и крестьянского самоуправления. Среди прибывших гостей особое место занимали московский губернский предводитель дворянства граф Алексей Васильевич Бобринский и московский городской голова Сергей Михайлович Третьяков.

В процессии принимали участие студенты Петербургского университета, Медико-хирургической академии, Института инженеров путей сообщения, гимназий, реальных училищ и других учебных заведений.

Обладатели первых трех классов Табели о рангах несли пятьдесят семь иностранных орденов и пятнадцать русских знаков отличия и орденов.

Императорское знамя нес генерал-адъютант Самуил Алексеевич Грейг, щит — генерал-адъютант светлейший князь Владимир Александрович Меншиков, императорский меч на трех подушках — граф Петр Андреевич Шувалов, которому помогали два ассистента.

Императорские короны несли: грузинскую — генерал от инфантерии Владимир Саввич Семека, таврическую — генерал-адъютант Родриг Григорьевич Бистром, сибирскую — генерал-адъютант Борис Григорьевич Глинка-Маврин, польскую — генерал-адъютант Артур Адамович Непокойчицкий, астраханскую — граф Петр Александрович Валуев, казанскую — действительный тайный советник Владимир Павлович Титов. Государственную державу нес генерал-адъютант Федор Михайлович Новосильский, государственный скипетр — граф Федор Логинович Гейден, а императорскую корону — светлейший князь Александр Аркадьевич Суворов.

За регалиями шествовали певчие и духовенство в траурных ризах.

Во время шествия войска, стоявшие шпалерами, отдавали честь, военные музыканты играли траурные мелодии и «Коль славен».

Александр III шел непосредственно за гробом. Император был без шинели, в общевойсковом генеральском мундире с Андреевской лентой через плечо.

За государем следовали, также без шинелей, члены императорской семьи. Несколько правее шли министр двора и свита государя.

Императрица с наследником цесаревичем ехали в траурной карете. Затем двигались кареты с герцогиней Эдинбургской и великими княгинями.

В Петропавловском соборе процессию встречали представители дипломатического корпуса, придворные дамы, генералы, не участвовавшие в кортеже, высшие гражданские чины.

Внутренний вид собора преобразился. Между четырьмя колоннами в центре собора был сооружен балдахин и катафалк. Печальный кортеж с гробом прибыл к собору в два часа двадцать минут дня. О том, что останки Александра II были внесены под сень Петропавловского собора, жители столицы узнали по раздававшимся в тот же момент с крепости пушечным выстрелам.