— Нет, поезжай. Тебе очень идет черный цвет. Ты уверена, что там не будет этой суки Марианны?

— Джонно сказал, что она не может.

Еще одна ложь. Дрю сделал все возможное, чтобы разлучить их. «И у него хорошо получилось», — устало подумала Эмма. Ее подруга больше не звонит и не заходит к ним.

— Тогда все в порядке. Если бы я узнал, что она едет, тебе пришлось бы отказаться от увеселительного путешествия. Она дурно на тебя влияет, Эмма. Она — стерва. Притворялась твоей подругой, чтобы подобраться к Брайану, а потом и ко мне. Я уже говорил, что она приставала ко мне. Помнишь?

— Да.

— А, вот и Джонно. Быстро приготовь свою милую печальную улыбку, которую мы так хорошо знаем и любим. — Эмма автоматически повиновалась. — Послушная девочка. И упомяни о благотворительном концерте журналистам, — приказал Дрю, когда они спускались вниз. — Обязательно расскажи им, как меня волнует сбор денег на исследования, цель которых — найти лекарство от этой ужасной болезни.

— Хорошо, Дрю. Я не забуду.

Эмма ужаснулась при мысли, что ноги вдруг откажутся ей служить. Может, действительно лучше не ехать? Дрю постоянно твердит ей, какая она без него беспомощная.

— Дрю, я…

Но тот уже открыл дверь, за которой стоял Джонно.

— Привет, малышка. — Он обнял ее, не столько утешая, сколько ища утешения. — Рада, что едешь?

— Да. — Эмма тупо оглянулась на мужа. — Я хочу поехать. Весь полет она боролась со страхом. Дрю приедет за ней. Он обнаружит исчезновение пятнадцати долларов и накажет ее. Он прочел ее мысли и знает, что она не собирается возвращаться.

Сойдя с трапа, Эмма вцепилась в руку Джонно и стала искать в толпе встречающих Дрю.

Когда они добрались до лимузина, с нее уже лил пот, она тряслась, прилагая усилия даже для того, чтобы дышать.

— Эмма, тебе плохо?

— Нет.

Она облизнула пересохшие губы. На тротуаре стоял худой светловолосый мужчина, но, когда он повернулся, она увидела, что это не Дрю.

— Я просто очень расстроилась. Можно сигарету?

Дрю запретил ей курить. Последний раз даже вывихнул ей за это палец. «Но сейчас его здесь нет», — напомнила себе Эмма, затягиваясь сигаретой. В лимузине только она и Джонно.

— Наверное, тебе не стоило приезжать. Я не представлял, что на тебя это так подействует. — Поглощенный своим горем, Джонно смог только обнять ее за плечи.

— Все в порядке, — сказала Эмма.

Потом она снова и снова повторяла эти слова как заклинание.

Она почти не обращала внимания на похороны, какие говорились слова, какие проливались слезы. Пусть Люк простит ее. Ведь она тоже мертва, мертвы все ее чувства. Когда люди начали расходиться с кладбища, Эмма подумала, хватит ли у нее сил выполнить задуманное.

К Джонно подошла Марианна, ласково положила ему руку на плечо и вместо соболезнования поцеловала его.

— Жаль, что Люк не научил меня готовить, — сказала она., заставив Джонно улыбнуться.

— Ты была его единственной неудачей. — Джонно повернулся к Эмме: — Шофер отвезет тебя в аэропорт, а мне еще нужно заглянуть на квартиру Люка. Кое-что забрать. — Он коснулся ее щеки. — Все хорошо?

— Да.

— Не ожидала увидеть тебя здесь. — Хотя Марианна ненавидела себя за это, ей не удалось придать голосу дружелюбие.

— Я… очень хотела приехать.

— Неужели? — Раскрыв сумочку, Марианна достала скомканный носовой платок. — Не думала, что у тебя найдется время для старых друзей.

— Марианна…

Она не могла заплакать в присутствии крутившихся журналистов. Дрю увидит ее на фотографии вместе с Марианной и поймет, что она солгала. Эмма в отчаянии огляделась по сторонам.

— Я могу… мне нужно….

— С тобой все в порядке? — Подняв солнцезащитные очки, Марианна изучающе взглянула на подругу. — Господи, ты выглядишь ужасно.

— Я хотела бы поговорить с тобой, если у тебя найдется несколько минут.

— У меня всегда найдется несколько минут, — довольно резко ответила та, доставая сигарету. — Но я полагала, ты сразу же отправишься назад.

— Нет. — Глубоко вздохнув, Эмма переступила черту: — Я вообще не собираюсь возвращаться.

— Что? — прищурилась Марианна.

— Я не собираюсь возвращаться, — повторила Эмма и с ужасом почувствовала, как дрогнул ее голос. — Мы можем куда-нибудь пойти? Мне необходимо куда-нибудь уйти. Пожалуйста.

— Конечно. — Марианна взяла ее под руку. — Сейчас возьмем твой лимузин и поедем куда захочешь.

Потребовалось совсем немного времени, чтобы добраться до гостиницы Марианны. Та решила, что это лучший выход, поскольку Эмму уже начала бить дрожь.

Они сразу поднялись в номер — прекрасные комнаты, оформленные в пастельных тонах, с окнами, выходящими на белый пляж и голубое море. Марианна уже пометила номер как свою собственность, разбросав одежду на стульях. Сняв футболку и брюки, она кивком пригласила Эмму сесть и подошла к телефону:

— Бутылку «Гран-Марнье», два средних чизбургера, жареную картошку и литр пепси в ведерке со льдом. Я дам двадцатку тому, кто доставит все это через пятнадцать минут. — Удовлетворенная, она закинула туфли на кресло и уселась.

— Итак, Эмма, что происходит, черт побери?

— Я ушла от Дрю.

— Об этом я, кажется, догадалась, но почему? Вроде ты была безумно счастлива, — произнесла Марианна, еще не совсем готовая простить.

— Да, я очень счастлива. Дрю очень хороший, так заботится обо… — Услышав собственный голос, Эмма осеклась, переполненная отвращением, смешанным с ужасом. — О господи, иногда я действительно верю в это.

— Веришь во что?

— В то, что он приучил меня говорить. Марианна, если я не скажу это прямо здесь и прямо сейчас, то не скажу уже никогда. Я хотела рассказать Джонно. Начала было, но просто не смогла.

— Ну хорошо. — Так как Эмма была очень бледна, Марианна встала и открыла балконную дверь. — Не торопись. Дело в другой женщине?

Замолчав, она уставилась на Эмму, которая с хохотом согнулась в кресле:

— О боже, о боже милосердный!

Смех перешел во всхлипы. Марианна подскочила к ней, опустилась на колени, взяла ее за руки:

— Спокойно, Эмма. Тебе станет плохо. Ну же, ну! Всем известно, что большинство мужчин ублюдки. Если Дрю изменил тебе, пни его ногой под зад.

— Дело не в женщине, — выдавила Эмма.

— В мужчине?

Эмма напряглась, глотая слезы. Если они польются, ей уже никогда не остановить их.

— Я понятия не имею, верен мне Дрю или нет, да меня это и не волнует.