Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тем не менее я действительно там работаю, хотя и не утверждаю, что именно там получаю основной финансовый доход. Так вот, в полицейском понимании экспертиза должна давать сведения о том, что происходило на самом деле, а не то, чего хочет заказчик экспертизы.
– Немного невнятно сформулировано, но я вас понял. Вы хотите знать, как обстоят дела в реальности, а не жаждете получить подтверждение своим предположениям.
– Совершенно верно, профессор. Именно поэтому я обратилась к вам. К человеку, которого называют убийцей мистики, и от упоминания имени которого у мистиков начинается нечто, напоминающее пляску святого Витта.
– Если не секрет, зачем вам это знание?
– Видите ли, профессор, я с детства увлечена мистикой. Разнообразные непонятные совпадения приводили меня в восторг.
– Леди Джоан, непонятные вам – ещё не означает мистические.
– Да, конечно. Но тем не менее мне это нравилось. И вот недавно… Впрочем, не стану пересказывать, это изложено в документе, который вы уже читали, а вы высоко цените своё время.
– Хочу ещё отметить, что для женщины вы очень компактно излагаете свои мысли. Позвольте выразить вам своё искреннее восхищение. Теперь несколько слов обо мне. Я отставной кембриджский профессор математики. Специализировался на математической логике. А моим хобби была история. Вам известно, что в двадцатом веке практически вся наука, включая психологию, экономику, филологию и медицину, поставлена на прочную математическую основу?
– Мне это не было известно, но я верю вам на слово.
– Я употребил слово «практически», потому что есть крайне малочисленные исключения. Одно из них – история. Полагаю, вы не станете оспаривать утверждение, что история считается наукой?
– Профессор, я не намерена вообще ничего оспаривать.
– И вот имеем ненормальную ситуацию – наука, не имеющая вообще никакого математического аппарата. Условно предмет исторической науки можно разбить на две части. Это исторические факты и связывающие их исторические закономерности.
– Мне почему-то кажется, что вы не так высоко цените своё время, как недавно говорили.
– Я уже подхожу к сути вопроса.
– Очень на это надеюсь.
– Так вот, для того чтобы проследить некую историческую закономерность, нужно сперва отобрать относящиеся к делу исторические факты и определить в них значимые признаки.
– Профессор, если хотите, чтобы я вас понимала, проиллюстрируйте свои утверждения примерами.
– Извольте, леди Джоан. На страны, обладающие ядерным оружием, ни разу за всю историю никто не нападал. Это закономерность?
– Так тут же всё очевидно! Если кто-нибудь посмеет…
– Вот именно, всё очевидно! А вот другая закономерность. Все мировые войны длились чётное количество лет. Что из этого следует?
– Не знаю, профессор.
– Так я вам скажу. Из этого не следует ничего. Потому что чётность не является значимым признаком.
– Я раньше думала, что история – это список дат.
– Очень распространённое заблуждение! Так вот, подытожим. Поскольку математический аппарат в истории отсутствует, отбор фактов, которые объединяют закономерности, производится практически произвольно. То, что в закономерность укладывается, принимается на ура, а что нет – ищется объяснение, почему эти факты рассматриваться не должны. Теперь перейдём непосредственно к предоставленному вами списку совпадений.
– Жду с нетерпением, профессор.
– Приведенные вами факты – тоже часть истории. И вы изыскали две закономерности, их объединяющие. Первая – это связь между жертвой и убийцей. Разумеется, связь нематериалистическая. Например, женщина по имени Леони убивает льва. Звучит впечатляюще. Второй случай – оборотень Джозеф, как вы уверены, убивает оборотня Хильду. Это уже неубедительно. Рассмотрим остальные случаи. Или хотя бы один. Лев убивает профессора Джастина Хэмптона. Что тут совпадает?
– Лев – людоед, и профессор тоже людоед.
– Надо же, я этого не заметил. Хорошо, продолжаем эту цепочку. Этот самый Хэмптон убивает Стивена. Что их связывает?
– Не знаю. Может, оборотень убивает сына оборотня?
– Это материалистическая связь. Наследники убивают друг друга. Не годится.
– Затрудняюсь сказать.
– Итак, мы имеем восемь убийств. В двух из них имеется символическая связь между убийцей и жертвой. Заметьте, вы берёте любую символическую связь, а не конкретную. И даже при этом в трёх четвертях случаев вы такой связи найти не можете.
– Давайте посмотрим вторую серию совпадений.
– Давайте. Вы утверждаете, что все значимые факты обязательно повторяются.
– Да, профессор.
– Смотрим. Охранник автостоянки убил военного пилота дубинкой. Дубинка как орудие убийства – значимый факт? А он не повторяется.
– Я бы сказала, что это факт незначимый.
– Хорошо. Тогда так. Бомба – значимый фактор?
– Да, несомненно! И она повторяется!
– Отлично. Самолёт взорвался. Это значимый факт?
– Он случайно взорвался! Этого не должно было произойти! Это результат грубейшей ошибки евреев!
– Ошибка евреев – значимый факт?
– Хорошо, пусть это будет исключением. Что ещё?
– Убийство в бассейне. Бассейн – значимая деталь?
– Нет!
– Как видите, все детали, которые не повторяются, вы объявляете незначимыми. Отсюда непосредственно логически следует, что все значимые детали повторяются. Ни к науке, ни к мистике отношения это не имеет.
– Профессор, вы действительно по отношению к мистике настоящий киллер.
– Я вас убедил, леди Джоан, что мистика тут не замешана?
– Нет, профессор. Ни в малейшей степени.
– Почему-то я даже не сомневался, что так и будет, – профессор тяжко вздохнул.
* * *
Двое людей, приближающихся к кабинету министра Мерлина, вызывали у охранника страх, причём страх не за министра, а за себя. Распознавать убийц входило в его профессиональные обязанности, а эти двое были несомненными убийцами и даже не пытались этого скрыть. Их сущность была очевидна не только телепату. Тем не менее служебный долг он частично выполнил.
– Министр занят, – проинформировал их охранник недрогнувшим голосом. – Я узнаю, примет он вас или нет.
– Не нужно узнавать, – посоветовал один из визитёров. – Примет, вне всякого сомнения. Мы в любом случае войдём. Пропустите.
Охранник сам не заметил, как сделал шаг в сторону, и визитёры проследовали в кабинет. Только сейчас он заметил, что одна из них женщина. Впрочем, пол вовсе не делал её менее опасной.