– Конечно, чтоб ты в одиночку тут все выжрал. Дудки, мешок со мной останется.

Второй спустилась бойкая Жанна, при этом ее визг распугал все окрестное зверье, перебив гул от работающего двигателя. Следом спустилась Леночка и Бойко, после Катенька. Завершил десантирование старший врач бригады доктор Щедрый.

Вода в озере оказалась такой какой надо: не холодной и не горячей. Его светлые, ребристые от вращающегося вертолетного винта воды быстро смыли накопившуюся за стуки командировки грязь и заметно взбодрили изнуренные нарзаном организмы. Увлекшись водными процедурами, медики не заметили, как истекло отведенное им Гномом время. Не услышали и его страстные призывы вылезти из воды, до того было здорово в такую жару плескаться в освежающих водах лесного озера, расположенного в самой таежной глуши под исходящий от вертолета ветер.

Поорав безрезультатно до посинения, Гном психанул, забрался в кабину и тронул с места работающий геликоптер. Только тогда купающиеся заметили, что вертолет улетает без них. Быстро выбравшись на берег, они стали дружно кричать и махать руками. Сжалившись, Паша вернулся назад, зависнув над ними немного левее и выше. Теперь веревочная лестница болталась над самой водой и ее конец располагался выше обычного. Но никто не придал этому факту особого значения.

– Пашка, а ты куда лезешь? – закричал Петрович, первым увидав, что пилот покидает вертолет, спускаясь по лестнице вниз. Из одежды на нем были только красные в белый горошек трусы, развевающиеся на ветру как боевое знамя неопознанного государства.

– Да, тоже окунусь, а то вы так заразительно плещетесь, что мне тоже захотелось. А то воняет от меня уже как от козла. Вторые стуки без душа.

– А вертолет, – не на шутку заволновался Петрович, прижимая к груди мешок с подогревом.

– А что вертолет, – с пьяной ухмылкой ответил авиатор, – что ему будет? Он у меня на автопилоте стоит. Видишь, никуда не улетает. – Лестница закончилась, и Гном отпустив поручни с головой ушел под воду. Он так расположил вертолет, что лестница пришлась на самый край озера. – Уфф! Хорошо! – зафыркал Пашка, разрубая озерную воду мощными взмахами.

– Это кто был? – оторвался от созерцания прелестей Жанны доктор Щедрый всматриваясь в профиль пловца.

– Кто, кто, не видишь, что ли? Гном!

– Пашка?! Он что с ума сошел, а кто в вертолете остался?

– Никого, – пожал плечами Петрович, – он сказал, что автопилот включил.

Накупавшись, Паша вылез на берег и, глупо улыбаясь, потребовал себе новую дозу:

– Налейте славному советскому соколу!

– Слушай, славный советский сокол, мы как обратно залезем? – прищурился Петрович.

– Как слезли, так и залезем: по лестнице.

– Ты уверен? Смотри, какой ветрище поднялся, полагаешь, что он не сдул машину с места?

– Ну, ты Петрович, насмешил: сдуть вертолет, давай мои двести для сугрева.

– Для сугрева сто полагается.

– А мне двести, я крупный. Давай, не жмись! Ща махану и полезу назад.

Выпив и закусив олениной, вертолетчик бодрым шагом отправился к развевающейся над водой лестнице. Оставшиеся сзади зрители напряженно следили за его действиями. Вот он вошел в воду, вот подплыл к тому месту, где болталась лестница, вот вытянул вверх руку. Оп! А лестница сместилась и теперь висит чуть выше.

Дальнейшие действия напоминали трагифарс. Чего только не делали и пилот, и члены экипажа, чтоб достать эту проклятую лестницу: и выпрыгивали из воды, и сажали на плечи девчонок, чтоб они дотянулись до спасительной перекладины, все было тщетно. Не хватало каких-то пяти – десяти сантиметров.

– Эх, веревку с крюком бы сюда, – мечтательно произнес протрезвевший Пашка, задрав голову и рассматривая в лучах заходящего солнца висевший над ними вертолет.

– Сидел бы в кабине и никакой веревки не понадобилось бы, – поддел его Бойко.

– Сидели бы все в салоне, а не полезли бы в это дурацкое озеро, уже бы к дому подлетали, – огрызнулся Гном.

– Довольно лаяться, – влез между ними Петрович, – лучше давайте решать, чего дальше делать?

– А чего тут сделаешь, – почесал затылок Щедрый, – уже все сделано. Как только топливо закончится, вертолет упадет вниз. Поэтому нам надо отсюда подальше отойти. Теперь вопрос, когда нас начнут искать? Но, явно, эту ночь нам придется коротать здесь.

– Без одежды и без еды? – поежилась Жанна, кажется, она впервые в жизни пожалела, что сейчас на ней лишь крохотные трусики и махонький лифчик.

– Да-а, а еще тут могут быть дикие звери, – изменившимся голосом произнесла Леночка, ее одежда мало чем уступала Жанниной, но ее богатая фантазия рисовала, что в таком виде она больше распалит аппетит таежных хищников.

– Не знаю, как на счет хищников, а комары уже тут как тут. – Звонко хлопнув себе по лбу Петрович прибил рыжего толстого комара, успевшего напиться человеческой крови.

– Ой, мама, они же нас заживо сожрут, – испугалась Жанна, отгоняя от себя маленьких кровососов.

– Живем, братцы, – радостно закричал Петрович, вынув из своего знаменитого мешка спичечный коробок и потряс им, демонстрируя, что он полный. Спичек, правда, как потом оказалось, в нем было всего четыре. Добрый, но подслеповатый Петр Петрович вынул спички и насыпал в коробок соль. А четыре спички пропустил. Они-то и спасли наших медиков и от холода, и от комаров, что уже начали сбиваться в плотные стаи, видя перед собой голый и беззащитный ужин…

На этом месте Петрович умолк и, допив остатки пива из высокого толстого стекла бокала, слегка покачиваясь встал из-за стола. Все, кто слушал его рассказ в пивном баре «Три пескаря» встрепенулись и потребовали продолжения.

– А чего там дальше рассказывать? Дальше и так все ясно, – вздохнул Петрович, размышляя, стоит ему употребить шестую кружку или уже пойти домой.

– Петрович, давай я тебе еще пива возьму, – предложил молоденький терапевт Ваня Еропкин, он сегодня первый раз справлял День медика в качестве настоящего врача в своем новом коллективе отделения приемного покоя областной больницы, поэтому ему все было в диковинку.

– Не, ребята, – покачал головой Петрович, – мне уже хватит. С возрастом, знаете ли, ослаб что-то. Пойду домой спать, еще раз всех с нашим праздником, всех благ!

– Погоди, Петрович, не унимался Ваня, дорасскажи уже, как вы выбрались оттуда? Что с вертолетом? Что с остальными стало?

– Вертолет упал, нас нашли военные и вывезли оттуда. Мешок позволил продержаться до их прихода, – зевнул Петрович.

– И что, никого не наказали?

– Да, какая теперь разница? Наградили, посадили, – пьяно покачиваясь, забубнил фельдшер Боткин. – Главное, живы все и здоровы. Меня, правда, после того случая, сократили и перевели к вам в приемный покой. Где я с 1991 года и служу.

– А остальные? Что Паше Гному было за разбитый вертолет?