Через несколько дней прибыли в Петропавловск, расположенный в Северо-Казахстанской области, и пересели в грузовые машины ЗИС-150, оборудованные скамьями; в Кокчетаве была остановка на автостанции, я и Гена Ковалёв ради любопытства зашли в буфет, где за столом двое пожилых казахов обедали: вынимали из консервной банки кильку в томате, и грязными пальцами засовывали её в рот – то ещё зрелище! Мы продолжили движение на юг по бескрайней степи и к вечеру прибыли в большое село Каменка, расположенное в Молотовском районе (после изгнания Молотова из ЦК новое название – Балкашинский район) Акмолинской (позже Целиноградской) области Казахстана. Поселили нас в общежитии – большом деревянном здании колхозного клуба (до революции это была церковь), расположенного на окраине села; нас прибыло 80 человек, 60 ребят и 20 девушек; через некоторое время после окончания военных сборов подъехали ещё 20 студентов-второкурсников; ребята спали на полу в зрительном зале, девушки – на сцене. На стройке завтракали все в три смены в маленькой столовой, где работали две колхозные поварихи, но в дальнейшем штат пополнился студентками; в первый день были решены организационно-технические вопросы: созданы бригады, закреплены за каждой бригадой объекты (части здания или разные особые работы, например, бригаде Виктора Кононихина было поручено добывать в карьере на сопке вручную с помощью клиньев и кувалд бутовый камень для фундаментов и стен, перевозить его на стройку; меня назначили бригадиром (Олег отказался, но работал с нами); в бригаде были ребята и девушки из нашей учебной группы, да ещё Гена Ковалёв, поскольку из его группы никто не поехал; нам было поручено возводить одну наружную стену здания и внутреннюю стену, разделяющую зал и фойе; было очень жаль, что к нам не попали остальные ребята и девушки из нашей группы, их бригадиром был назначен Валентин Гайдук.

Второй рабочий день на объекте начался с разбивки осей здания клуба; его предстояло построить на голом месте, расположенном в двухстах метрах от нашего общежития; довольно быстро теодолитом вынесли все оси здания и закрепили их воткнутыми в землю штырями, а затем каждая бригада разметила ширину и длину «своих» траншей и приступила к земляным работам с помощью лопат, но копали по-умному: грунт не удалялся за пределы объекта, а разравнивался и оставался под полом будущего зрительного зала; это нам подсказал прораб – пожилой преподаватель кафедры ТСП Фридман С.Н.; все ребята работали хорошо, никто не отлынивал, а рабочий день составлял 12 часов. Когда траншеи ещё не были выкопаны, мы начали заготавливать для своей бригады камень, который привозили из карьера; но его для всех не хватало и надо было не зевать: как только появлялась машина с камнем, все бригады, побросав работу, устремлялись на разгрузку, «кто, сколько схватит камней»; на носилках относили добычу к себе и складывали камень в кучу, за которой зорко следили, чтобы соседи камень не тырили; никому не хотелось простаивать из-за нехватки камня (ведь все хотели больше заработать), поэтому дефицит камней был постоянным на всём протяжении строительства; но вот наша первая широкая (1,5м) и глубокая (2,5м) траншея под фундамент наружной стены была выкопана и мы приступили к бутовой кладке ленточного фундамента: выкладывался слой из камней, сверху заливался раствором и по нему укладывался следующий слой; этой кладкой хорошо руководил Слава Шабловский, добродушный парень и самый низкорослый в нашей учебной группе; после окончания школы приехал он поступать в РИСИ из города Шахты Ростовской области, где жил в семье отца, рабочего-плотника; он был настолько приятным и милым парнем, что и ребята и девушки называли его ласково, Славик. После окончания РИСИ Слава работал на стройках Челябинска и в 1970-х годах уехал на Кубу; руководил строительством промышленных объектов, заработал «Волгу», перенёс два инфаркта, в 50 лет стал инвалидом, жил с семьёй в Челябинске; в 1990 г., будучи в командировке, я по телефону нашёл Славу и он приехал ко мне в гостиницу совершенно седой и больной человек; спиртного ему нельзя ни капли, пили чай; со слезами на глазах, сказал: «Знаешь Толя, ужасно горько, врачи даже не разрешили мне поехать на родину в Шахты на похороны отца».

Постепенно фундамент наружной стены был выведен нами на нулевую отметку; сделали качественную гидроизоляцию, как учил нас преподаватель архитектуры В.В.Попов, и тщательно нанесли ось будущей стены, шириной 90см; этот важный момент начала возведения стены я зафиксировал на плёнку; 12-часовой рабочий день и 40-градусная жара, давали себя знать; как однажды заметил Олег: «В таком пекле мужчинам можно выводить цыплят без помощи наседки»; после обеда зной усиливался, палящее солнце немилосердно раскаляло всё вокруг, оставляя человеку разумному лишь один путь к спасению – затаиться в тени, лечь плашмя, неподвижно ждать дуновения ветерка, изнывать молча; Коля Долгополов возлежал и дремал на куче опилок, чтобы как он говорил «выгнать пузырёк на середину» (как это делается при поверке нивелира и теодолита); отдых длился минут тридцать, и лишь на Олега жара не действовала; к концу рабочего дня усталость чувствовалась, тем не менее, после ужина было много свободного времени; Гена и я забирались на сопку, которая находилась в трёхстах метрах от общежития, усаживались на траву и по чуть-чуть пили спирт из фляжки, закусывая московской твёрдой колбасой – всем этим нас снабдил папа моего друга, который работал бухгалтером-экономистом треста ресторанов и столовых в Краматорске; вечера были очень тёплыми, солнце отбрасывало багровый отблеск на тучи, мы отдыхали и как бы сегодня сказали, ловили кайф; с высоты обозревали нашу стройку, двор общежития, видели, кто, чем занимается (футбол, волейбол, чтение книг на свежем воздухе, постирушки и пр.), осматривали панораму села, речку Жабай (приток Ишима), за которой виднелся редкий лес; а на западе горела заря: точно в жерло раскалённого, пылающего жарким золотом вулкана сваливались сизые облака и рдели кроваво-красными, и янтарными, и фиолетовыми огнями; а над вулканом поднималось куполом вверх, зеленее бирюзой и аквамарином, летнее казахстанское небо. Эти наши посиделки через неделю окончились с исчезновением спирта и колбасы; часов в одиннадцать было ещё светло, но труженики начинали укладываться на ночь; спали крепко, не просыпаясь до подъёма; однажды ночью я проснулся, захотелось в уборную во дворе; в зале стоял необычный шум: кто-то громко разговаривал во сне, кто-то скрежетал зубами, взвизгивал, шептал – очень неприятно, в дальнейшем старался ночью не просыпаться.

Теперь на стройке две стены, вверенных нашей бригаде, пошли вверх и когда достигли 1,5 метровой высоты, началось возведение лесов для кладки; Фридман контролировал качество и особенно размер и крепление деревянных бобышек, на которые