– Где коммуникатор Йоханны? – спросил он у своего забавного человечка. – Он еще работает?

– Она потеряла его примерно в двадцати метрах от того места, где была, когда мы услышали ее первый вопль. Там нет никакого движения. Я попробую ее выманить, если она еще там.

– Попытайся.

Просто уверенности ради.

Коммуникатор Проныры замолчал, затем голос Невила раскатился по открытому пространству. Невил пытался говорить тихо, почти шепотом, но Проныре голос казался довольно громким.

– Тсс. Йоханна? Ты в порядке? Телеметрия выявила проблемы с антигравом. Йоханна?

Он повторял это несколько секунд. Проныра был вынужден признать, что задумка отменно хитрая. Судя по всему, все эти хитрости были уже впустую, но Проныра оценил трюк по достоинству.

Упав на землю во второй раз, Йоханна поняла, что подняться уже не сможет. Первые укусы были осторожными, дразнящими, толпа будто дегустировала добычу. У элементов слитных стай она уже наблюдала подобное поведение – как раз перед тем, как они приступали к сытной трапезе редким мясцом. Ее лицо и руки были в крови. Она швыряла в толпу свое снаряжение в слабой надежде отогнать Когтей, но как будто лишь разъярила их. Они врезались ей под колени со всех сторон и повалили навзничь. Она закрыла лицо руками и стала кататься по земле, стараясь, чтобы между телом и мордами попада́л рюкзак. Лапы и челюсти налетали снова и снова. Они разодрали ее одежду и рюкзак, вытащили из него всю поклажу и разбросали вокруг.

А вот сытная трапеза все запаздывала, и вдруг оказалось, что Когти без нее, пожалуй, перебьются.

Толпа нависала над ней всесокрушающей массой, но у Йоханны появилось впечатление, что Когти дерутся друг с другом только ради того, чтобы протянуть к ней морду и слегка ткнуться в лицо. Она как могла старалась сохранять воздушную прослойку между собой и стаями, пряча голову. Одновременно девушка ползла в направлении, которое вроде бы уводило ее прочь от Проныры и его стай. Давящая тяжесть немного отступила; удары и толчки причиняли лишь очень слабую боль, как далекие воспоминания.

И что?

Она лежала на спине, ослабев настолько, что даже не могла перекатиться на живот и посмотреть, что впереди. Ощупала себя и окружающее пространство руками. Рядом валялись коммуникатор и жалкие ошметки рюкзака. Почва была покрыта гладкой скользкой пленкой.

Нигде ее пальцы не коснулись шерсти или кожи Когтя. Каким-то образом ее внезапно оставили в темноте и одиночестве. Наверное, она умерла. Ну и хрен с ним. Что дальше-то делать?

– Тсс. Йоханна? Ты в порядке? Телеметрия выявила проблемы с антигравом. Йоханна?

Это был голос Невила – вернее, громкий шепот.

Она потянулась за коммуникатором, потом застыла и перестала дышать. Есть предательство и Предательство. До этой самой минуты она могла в крайнем случае подозревать, что Проныра манипулирует Невилом. До этого самого мгновения она и представить себе не могла, что Невил способен на Предательство. Она смотрела во тьму, туда, где остался коммуникатор. «У меня и сейчас никаких доказательств… но я уверена».

Голос Невила вернулся на канал коммуникатора Проныры.

– Ответа нет, – сообщил двуногий. – Что со Странником?

– Странник и твоя уховертка уже мертвы, – коротко ответил Проныра. На самом деле оставалась вероятность, что один или два элемента Странника уцелели, но по опыту он знал, что их возвращения можно не опасаться.

Невил минутку помолчал и вздохнул с облегчением:

– Ну что ж, это наконец-то все упрощает.

Проныра усмехнулся своим мыслям. Он нечасто встречался с Невилом Сторхертом, но знал того как облупленного.

Сторхерт был из юных хищников. До недавнего момента он даже никого сам не убивал. Существо полагало, что движимо благородной необходимостью. Ему еще предстояло свыкнуться со своей истинной природой.

Вслух Проныра сказал:

– Действительно, это и впрямь многое упрощает. – Месть осуществилась. «И вдобавок мою самую опасную ложь теперь еще тяжелее изобличить». – Таким же образом можно будет расправиться и с другим нашим заклятым врагом.

– О да. Я с превеликой радостью отдам тебе Равну Бергсндот.

Йоханна лежала неподвижно еще несколько минут, но Невил больше не произнес ни слова.

Учитывая, что творилось вокруг, притвориться мертвой было легко. Толпа поредела, но сердитые неразборчивые аккорды все еще стояли над площадью слитным гулом. Вероятно, его достаточно, чтобы Проныра с его прихвостнями не совались за ограду в поисках ее трупа. Падал тяжелый дождь, вода барабанила по куче мусора, в которую зарылась Йоханна. То, что просачивалось внутрь и попадало на девушку, на ощупь было маслянистым.

Постепенно шум Хора опять усилился. Десять тысяч лап заклацали когтями в ее направлении. Она слышала индивидуальные голоса, не имевшие для нее никакого смысла и сливавшиеся в шепчущее ворчание. Элементы стаи кишели вокруг так близко, что их мыслезвуки, пускай и более чем на килогерц выше порога человеческой слышимости, отдавались в теле девушки занудной вибрацией. Они копошились над ней и на ней так же, как в самом начале, толкали мордами, но не кусали и не царапали, а только осторожно касались мягкими губами. От какофонии звуков и смешения запахов у нее на миг помутилось сознание, но рой тут же пронесся мимо, и после этого ее уже никто не трогал.

Ну что ж, по крайней мере, ее не съели. Шум толпы послужит идеальным прикрытием, если… если они позволят ей двигаться. Йоханна мгновение размышляла, не осталось ли каких-нибудь улик для Невила. Нож? Да нет. Фонарь? Она все прикинула, но решила взять и его. Потом привстала на колени, опустила голову как можно ниже и осторожно поползла против течения Хора, испытывая реакцию толпы.

Толпа была сплошным потоком шерсти и плоти, но Когти, которых несло ей навстречу, не кусали девушку. Напротив, они, похоже, старались уступать ей дорогу, и лишь колоссальное давление бесчисленных тел не давало им этого сделать. Затем давление разом упало, будто вверх по течению пронеслась какая-то весть. Толпа подалась, расступаясь перед Йоханной. Она медленно брела в колоссальном бурлящем, сопящем, повизгивающем потоке. Лампу она зажала в зубах, и бледно-фиолетовый свет плескался по толпе. Коридор, образованный скользкими стенами плоти, поворачивал и разветвлялся. Местами боковые проходы сужались и сливались. Отовсюду, кроме дыр на уровне земли, лезли Когти, – наверное, эти норы ночью заливает вода. Йоханна несколько раз попробовала свернуть из центрального прохода, когда натиск толпы становился непереносим, и Когти тут же разбегались в стороны, пропуская ее.

Она около часа провела в сырых телесных катакомбах, а когда наконец выбралась на открытое пространство, дождь сменился моросью. Над землей висел густой туман. Позади в нем кое-где мерцали огоньки. Она мгновение глядела на них, отмечая, как они дергаются и временами отбрасывают дымные тени. Она когда-то видела факелы у себя над постелью. Когда морось еще поредела, она различила острые контуры каменных и деревянных построек, вполне обычной для северных земель архитектуры. Там явно похозяйничал Проныра. Остальной горизонт закрывала неописуемо громадная глыба мрака – то был Хор. Она устремилась прочь от огней поселка Проныры, во тьму Хора, стараясь ступать неслышно. О, Странник!