Дарк уставился на стену. Она сейчас стала выглядеть, как обычно. Те, от кого пришло послание, отключили искажение визуальных эффектов. Но он этого даже не замечал, потому что полностью погрузился в себя.

«Решайся»… Как много в этом слове. Неужели он прямо сейчас выберется, наконец, из виртуальной клетки?

Естественно, Дарку очень хотелось оказаться в реале. Но, в то же время, страх одолевал.

Даже два страха.

Первый – очевидный. Сколько месяцев он проторчал в виртуальности? Вот так, сходу, даже вспоминать страшно.

Это много. Очень много.

Причём, безвылазно.

Вполне может быть, что Дарк – абсолютный рекордсмен по продолжительности пребывания в виртуальном пространстве. Своего рода астронавт, надолго забытый на орбите. Тем, по возвращении на Землю, приходится проходить реабилитацию.

А вот с ним всё сложнее.

Гораздо сложнее…

Откат после столь продолжительного прощания с реальностью обещает оказаться грандиозным. Все остаточные отблески от всех пережитых ярких эмоций и ощущений обрушатся в считанные мгновения, перемешивая реал с виртуалом в такую кашу, которую мозг переварить не в состоянии. Природные предохранители организма защитят от этого потока не лучше, чем лист бумаги от лавины.

Всего-то пары недель пребывания в виртуальности такого уровня обычно достаточно, чтобы гарантированно погибнуть при выходе. Даже в тех случаях, когда при этом не случались излишне яркие ощущения. Если очень повёзет, до конца дней останешься овощем с нечастыми проблесками примитивной мыслительной деятельности.

Даже если вообще не испытывал там ничего негативного, всё равно навалится. А ведь Дарку в Эксе много чего нехорошего пришлось испытать. Начиная с первых часов игровой жизни его пытали всеми видами пыток, избивали, рвали на куски, роняли, грызли, царапали, взрывали и даже кусали пчёлами, в сравнении с которыми самый жуткие шершни – не более чем божьи коровки.

Вроде как, при общении с противниками Кима Дарку и намекали, и прямо заявляли, что проблема с крепко зависшим синтом не решена, или даже неразрешима. Всё это в прошлом? Как-то разобрались? Или, от безысходности, выдёргивают пленника Экса из виртуала, смирившись с неизбежным риском печальных последствий?

Если это так, вряд ли Дарку о таком расскажут. Любому страшно станет, если ему сообщат, что гарантии удачного исхода нет и быть не может.

Второй страх лежит в иной сфере. Ему виной – Ким. Паранойя Дарка нашёптывала, что именно этот ненормальный добрался до тела и теперь играется с синтом, или связанными с ними приборами.

Но если так – чего уж тут бояться? Рано или поздно специалисты Кима подберут способ вытащить Дарка в реал, как бы он этому ни противился. Мозг и связанный с ним синт – вот личность и механизм, позволяющий существовать в виртуальности. Те, кто получили к нему доступ, неизбежно заставят выполнять свои приказы.

Итак, готов ли он смириться с рисками?

* * *

Игроков с ником Харон в Эксе должно быть немало. Интересно, нулевого перса назвали так случайно, или символично? Ведь он, помогая Дарку перебраться на другую сторону, по роду занятий походил на своего мифологическую тёзку.

Только тот переправлял мёртвые души через реку Стикс в царство мёртвых, а здесь предполагается, что клиент останется живым.

Или не предполагается?

Так. Спокойнее. Без паники.

Совсем без паники…

– Расслабься. Запрокинь голову. Не надо напрягаться. Все мышцы расслаблены, – непрерывным потоком приказывал Харон.

– Здесь игра, здесь вообще-то картинка, а не мышцы, – возразил Дарк.

– Это только твоё мнение, и оно неправильное, – безапелляционно возразил Харон, после чего подробнейше пояснил: – Ты в капсуле полного погружения с обратной связью. Мышечное усилие здесь приводит к нейронной активности там. Твоя мускулатура тоже нагружается в реале, понимаешь? Считай, что реальное тело полностью пытается скопировать то, что делает виртуальное тело. А это лишние сигналы, лишняя нагрузка на связи. И наша задача свести это к минимуму. Только не сразу, постепенно. Не должно быть резких изменений, мы их не успеем оперативно компенсировать. Ты ведь хочешь выйти отсюда нормальным человеком, а не куклой с фаршем вместо мозга?

– Да я уже почти уверен, что выйду трупом, – мрачно ответил Дарк.

– Успокойся. Расслабься. Мы тебя вытащим так ласково и быстро, что ты даже ничего не поймёшь. Всего лишь моргнёшь, и тут же окажешься в реале. Прикрывай глаза. Очень медленно прикрывай. Зрительные сигналы надо убирать плавно. Мы всё, что можно, будем убирать очень плавно. Представь, что ты засыпаешь. Можешь даже начинать считать баранов. Только пожалуйста, считай их медленно. Очень медленно…

* * *

Несмотря на все уверения Харона, момент перехода Дарк ощутил чётко. Тело от пяток до макушки свело такой болью, что он сразу понял – это никакая не подделка, это реальность.

Как бы ни обманывала игра систему ощущений, а натуральные страдания ни с чем не перепутаешь.

Может на секунды, а может и на часы Дарка накрыло так, что он не соображал кто он, и что вокруг него происходит. Иногда выхватывал фрагментарные обрывки картинки. Вот ему что-то вкалывают в вену. Вот светят ярким фонарём в глаза. Вот тело содрогается под разрядами тока от прикладываемых к нему электродов. Причём электроды странные, и прикладывают их не к груди. Совсем не похоже на мероприятия по реанимации. Вот на голову нахлобучивают какой-то навороченный шлем, который начинает торопливо транслировать простенькие геометрические картинки.

И, наконец – могильная темнота с потерей всех ощущений.

Полная благодать. Если это смерть, непонятно, почему она так пугает людей.

А затем по глазам вновь ударил яркий свет. Только не от фонаря, а от обычного светильника на потолке. Такой неспособен сиять столь ослепительно, однако, зрение реагирует именно так.

– Может ему пощёчину влепить, чтобы очухался? – проговорили рядом неприятным мужским голосом.

– А может я тебе влеплю, – не задумываясь, заявил Дарк.

Свой голос тоже показался неприятным. Будто чужим.

Это надо же – сам от себя отвык.

– А вот теперь точно очнулся, – произнесли рядом другим голосом, женским и чуть нервным.

Поморгав, Дарк, наконец, начал воспринимать картинку. И она ему не понравилась также, как и свой голос.

Он ведь рассчитывал обнаружить себя в навороченной медицинской палате. Чтобы вокруг стояли опытные доктора с серьёзными лицами, симпатичные медсёстры маячили за их спинами, в нос бил стерильный запах больницы, и куда ни глянь, перемигивались огоньки сложного оборудования.

Действительность значительно расходилась с ожиданием.

Вообще ничего общего.